Счастливый день

Устала и расстроена.

Сегодня все было очень круто, я наслаждалась почти каждой минутой, смеялась больше, чем за весь предыдущий месяц и все такое... Но, как ни странно, в итоге я не счастлива, не довольна, и не люблю весь мир, как обычно. Я устала и расстроена.

Как вообще можно умудриться так проехаться по всем больным местам всего какой-то парой слов?

Навык, бесспорно, полезный. Хочу тоже так уметь.

А вообще...

Нет.

Не хочу.

---

Мерлин - финал

Не знаю даже, с чего начать..

Такое чувство, что весь фэндом жестоко нае поимели. Такой шок... До сих пор не в состоянии связно соображать. Это... что вообще было? Как так конец?! А магию в Камелоте так и не разрешили, и Артур не объединил нифига, а только какие-то жалкие перимирия позаключал, и проправил всего ничего! Прекрасный, процветающий Альбион мы так и не увидели; не было нормального каминг-аута, не было совместных приключений после того, как все секреты и недомолвки остались позади; ВООБЩЕ НИХРЕНА НЕ БЫЛО! Просто все умерли... и зачем тогда все было?

Жалко Артура, который как-же-так-ничего-не-успел-погиб-совсем-молодым; жалко Моргану, потерявшую всех и вся, одинокую, озлобленную и безумно несчастную; жалко Гавейна-самого-любимого-прекрасного-мимими-рыцаря-обожемой-его-то-за-что; жалко дракона - последнего вменяемого представителя некогда великой расы (спятившую белую ящерицу, которая даже не говорит, но все равно ухитрилась нагадить, я в расчет не беру принципиально). Даже Мордреда жалко - надо же было так тупо помереть всего лишь из-за какой-то больной на голову друидки с туалетной бумагой вместо мозга...

Но Мерлин... То, что они с ним сделали, просто разрывает мне сердце. Он ждет. ПЯТНАДЦАТЬ, МАТЬ ЕГО, ГРЕБАНЫХ ВЕКОВ!!! Он существует "в режиме ожидания", где-то на грани. Это... ужасно. Мне хочется верить, что он совершил еще много всего после Артуровой гибели, но глядя на него, создается впечатление, что он все полторы тысячи лет так и просидел у того озера! Хочется верить, что он все же дождется... но опять же, я сомневаюсь, что бессмертное существо, прожившее полторы тыщи лет осталось все тем же очаровательным Мерлином который не идиот а просто придерживается имиджа. В общем, мракЪ.

Я отказываюсь принимать ТАКОЙ конец.

Единственное, чему не могу не отдать должное - это игре Брэдли и Колина. Сколько взглядов, улыбок, касаний - слэшер во мне просто укаваился насмерть. Артур знал, что умирает, и все равно шутил и подкалывал, а Мерлин с удовольствием ему подыгрывал. Диалог про выходные - это было что-то)

---

Так, просто...

Каникулы скоро) Последний нормальный год, относительно беззаботный. Как-то грустно...

---

"Пиздец" - очень хорошее слово... "Капут" не отображает всей глубины ситуации. (с)

Черт, иногда просто поражаюсь своим учителям. Создается такое впечатление, что они просто не дружат с головой, причем конкретно... Это, конечно, было лирическое отступление.

Сама ситуация

Сама ситуация: в школе проводилась неделя олимпиад для того, чтобы отобрать тех несчастных, кто отправится "защищать честь школы" на город. Учительница по биологии после урока подзывает меня к себе и заявляет: "ты приходишь, и ниипет". Я, конечно, слегка подофигевшая от такой "радости", потаращилась на неё несколько секунд, но потом решила, что халявная оценка мне не помешает, и согласилась. Собсно, пришла, накорябала какой-то чепухи в своем листочке и с чистой совестью отправилась домой. Через несколько дней после урока мне заявляют, что решением преподовского состава я направлена на городскую олимпиаду по экологии. Моя реакция: О_о. Несмело пытаюсь объяснить учительнице, что эту олимпиаду я никаким боком не напишу, ибо урока экологии у нас в школе вобще не наблюдается, на что мне говорят "спокуха", вручают две толстенных книжищи с наставлением: "готовься. у тебя еще неделя в запасе". Я офигеваю полностью, но все еще пытаюсь как-то отмазаться. В итоге меня припечатывают: "ты же понимаешь, что сейчас определяется твое отношение к предмету, а когда придет время выдавать аттестат, то и отношение к тебе будет соответственное". Обреченно вздыхаю, беру книжищи и тащусь домой. Естественно, всю неделю я, кхем-кхем, не то, чтобы усердно готовилась. Но вот наступает "накануне", я осознаю, что нихрена не знаю, а что-то писать надо, и начинаю судорожно ЗУБРИТЬ. И, спустя 15 часов и два ведра кофе, я, более-менее знающая экологию, иду в школу.
Еще одно лирическое отступление: мое зубрение и сама олимпиада проходили в субботу и воскресенье, тоесть, я ботанила вместо того, чтобы гулять с друзями или, на худой конец, в контакте сидеть.
Захожу собсно, в класс, где сие мероприятие проводилось, сажусь... Все это "на своей волне", с мыслью, как бы не отрубится прямо над заданиями, и только через некоторое время замечаю, что народ вокруг суетится, вытаскивает флэшки, ноуты и все такое. Я: О_о. Спрашиваю сидящую рядом девченку: "че за нах?". Из её объяснений выясняю, что "ЭТО" - ОБЯЗАТЕЛЬНЫЙ проект-презентация, за который тоже ставится оценка. Я в ахуе. Подрываюсь, иду искать свою учлку. Она, слава богам, находится относительно быстро. Задаю ей тот же вопрос: "че за нах?", и оказывается, что "буквально вчера" правила изменились, и нужно было делать еще и проэкт, а так как в школе меня "буквально вчера" не наблюдалось, то она никаким образом сообщить мне не могла. На мою реплику: "одноклассницам сказать, позвонить мне, позвать класуху - это "никаким образом"?", она заявляет:"я замоталась, забыла. и ты все равно бы не успела подготовить проэкт за один вечер". Я молча указываю рукой на покинутый мною класс. Она пожимает плечами с видом "не парь мне мозги". "Э-э-э, так а мне теперь че делать?" - вопрошаю я. "Ну что делать - что делать... домой иди". Занавес.
В итоге пришла я домой, по дороге успев пожаловаться всем, кому смогла дозвонится (дело было в 9 утра, так что сонный народ толком и не понял, кто это звонит и матерится в трубку ХД) и завалилась спать. В результате, ро*баным оказалось и воскресенье.

@настроение: дерьмовое

@темы: "веселуха", "капец", "школное"

---

и опять нытье...

Господи, до чего же жизнь - дерьмо...

---

Chapter 49

Только что прочла 49-ую главу Куры. О боги, по-моему эта мангака просто гений! Торжественно клянусь с этого момента прекратить всякие наезды на Тобосо-сан по поводу слива 2-го сезона. И где она была, когда аниматоры там беспредельничали?! Манга по сравнению с аниме, это просто... Чорд, ну вот как, КАК она смогла передать такую атмосферность?! Аж дух захватывает. А какой там Сиэль! *_* В моем виденьи он именно такой - жесткий, уверенный в себе и талантливый. Про Себу я вобще молчу... Он прямо идеал во всех смыслах. А вот эти моменты меня особенно проперли)

спойлеры

"Всякий раз мне приходится вспоминать о тех, кто так изящно властвует над пропастью между противоположностями" (с)

А это вобщееее... *_*

---

Моб)

От CatInHat:
Вы отписываетесь в комментариях, а я говорю, что у меня ассоциируется:
а)с вашим заглавным аватаром;
б)с вашим ником;
в) лично с вами.
А вы ищете к названным ассоциациям картинки и выставляете у себя в дневнике.

Моё

Моё:
1. Печаль

2. Помада

3. Фамилии Блэк и Уайт

Кончно, не совсем оно, но лично у меня Блэк и Уайт с этой картинкой ассоциируются)

---

проблемка...

Никогда не считала себя настоящим патриотом. Вот честно, несмотря на все то количество дурацкого национализма, который нам усердно вдалбливают в школе, я всегда относилась к собственным стране и городу абсолютно спокойно... до сего момента. Отец, который как раз всегда страдал излишней любовью к родине, то бишь, к России, и одновременно с этим терпеть не мог Украину, теперь, после развода, оказавшись сободным, аки весенний ветер, быстренько нашел работу в России, собрал вещички и благполучно отчалил на "родную землю". И, казалось бы, мало они мне с матерью потрепали нервов, занимаясь разделом имущества и меня, так теперь передо мной еще стоит ультимтум - либо я остаюсь в Полтаве с матерью, с которой у нас, скажем так, отношения не совсем... точнее, совсем не, либо поле первой четверти отправляюсь в Ставрополь, жить с отцом. Я-то, в принципе, не против, но... как подумаю, что оставляю здесь школу, друзей, родственников и еду куда-то в бсолютно чужую страну, где никого не знаю... Да еще и посреди года, чуть ли не с бухты-барахты. Блина, я так не могу! Контакт - это, конечно, хорошо, но чорд, я же с ума сойду без своих...
Пыталась убедить отца, что логичнее было бы переезжать летом, во время каникул и отпуска, когда будет проще провернуть всю эту авантюру, но... Тут свои пять копеек вставила тетя (сестра отца), которая внушила ему, что как только он за порог - так я сразу сопьюсь, скурюсь, сяду на иглу и вобще пропаду. Так что оставить меня здесь саму до лета будет катастрофой на уровне атомной войны. И вот попробуй теперь переубеди их! Блин, как же бесит, когда о тебе так судт человек,видевший тебя всего два раза в жизни! А еще больше бесит, что отец вот так на это ведется. Вот я и влипла...
НЕ ХОЧУ НИКУДА ЕХАТЬ!!! но это, походу, никого уже особо не колышет...

---

И опять оно... "Инкуб"

Ну что я могу сказать... После двухмесячного застоя я опять настрочила новую порцию своей любимой травы)

трава

Глава 6

Утро в особняке начиналось не так уж и плохо: Бард в кои-то веки сумел сносно справиться со своими обязанностями личного слуги, Мэйлин еще не успела ничего разбить, завтрак оказался вполне приличным. Ничто не предвещало беды. И тут Лиззи, отставив в сторону чашку с недопитым чаем, заявила:
- Сиэль, мне ужасно скучно! Я же твоя гостья, а ты меня совершенно не развлекаешь! И поэтому ты просто обязан пройтись со мной по магазинам! – эти слова полностью разбили все надежды графа на относительно спокойный день.
Сиэль и так не слишком любил делать покупки, считая это пустой тратой времени, но поход по магазинам с Лиззи грозил превратиться в настоящую пытку для мальчика. Его невеста абсолютно не умела остановиться в нужный момент, поэтому в приступе азарта вихрем проносилась по магазинам и могла за раз скупить половину всего товара. А так как её азарт не ограничивался каким-то одним местом, то такое, казалось бы, простое занятие могло растянуться на целый день. Времени на подобную ерунду у Сиэля совершенно не было, но, глядя на полное решимости личико девочки, он понимал, что на этот раз ускользнуть под благовидным предлогом не удастся. Поэтому граф, с мрачной обреченностью в глазах, велел закладывать экипаж.
По прибытии на место, а именно на улицу Сэвил-Роу*, Сиэль мертвой хваткой был пойман за руку и потянут в ближайший модный магазин. И тут начался кошмар. Зеленые глаза Лиззи, обычно ангельски-безмятежные, загорелись алчным пламенем при виде всяческих изящных вещиц. Она, как хищник на добычу, набросилась на всевозможные шляпки, туфельки, перчатки, сумочки и прочие прелести модных мастерских Лондона. К своему ужасу, мальчик был тоже безжалостно втянут в это безумие и моментально загружен коробками с платьями и другими дамскими принадлежностями. Да и самого Сиэля девочка тоже не обошла вниманием – она приобрела ему несколько кричаще безвкусных костюмов, щедро снабженных многочисленными оборочками и рюшами.

* Сэвил – Роу – реальная улица в Лондоне, где в девятнадцатом веке находились модные магазины.

- Сиэль, ты только посмотри на эту прелесть! Мы обязательно должны это купить! – то и дело раздавались восхищенные возгласы Элизабет, и Сиэль уныло следовал за неутомимой невестой.
«Кажется, она накупила вещей на всю жизнь вперед. Неужели она сможет все это надеть хотя бы по разу? Ведь уже в следующем сезоне практически все купленные вещи выйдут из моды и будут беспощадно заброшены в какой-нибудь пыльный сундук на чердаке. Не понимаю, зачем с таким благоговением относиться к обычному тряпью? Это, самое малое, глупо. Впрочем, если это ей нравится… Возможно, я буду свободен остаток сегодняшнего дня, пока Элизабет будет разбирать покупки», - размышлял мальчик, наблюдая за спутницей.
Через три часа, когда все магазины были обойдены, а покупательского пыла у девочки так и не убавилось, было решено (разумеется, решение принимала Лиззи, только отмахнувшись от попытавшегося возразить жениха) отправиться на Трафальгар-сквер, так как там проводилась грандиозная ярмарка. Как только Сиэль осознал, что не в меру деятельная невеста абсолютно не собирается отправляться домой, а полна решимости развлекаться целый день, его настроение испортилось настолько, что обычная маска холодного безразличия все еще удерживалась на лице лишь стальной волей.
Несмотря на довольно хмурую погоду, ярмарка создавала очень яркое впечатление. Она пестрела разноцветными флажками и многочисленными палатками; продавцы громогласно расхваливали свой товар, зазывая покупателей; уличные артисты в причудливых костюмах плясали и жонглировали, вызывая восхищенные возгласы среди толпы. Сиэль поморщился от всего этого шума; Элизабет же, кажется, окружающий гам совершенно не смущал. Напротив, она была в полном восторге от уличного действа. Родители не позволяли ей посещать подобные места, так что на настоящей ярмарке она была впервые, если не считать того побега с Паолой на Рождество.
Девочка в восхищении смотрела на дешевые безделушки, выставленные на продажу и, затаив дыхание, слушала бойкую речь торговцев.
Ярмарка и вправду была грандиозной: казалось, здесь продавали все: от рабочих лошадей до ирландских кружев. Граф, потеряв всякую надежду как-нибудь урезонить чересчур энергичную невесту, теперь просто изо всех сил старался не выпускать её из виду: потеряться в разношерстной толпе не составляло никакого труда, а вот разыскивать пропавшую Лиззи было бы подобно поискам иголки в стоге сена.
Элизабет, как мотылек среди зажженных фонарей, металась от одной лавки к другой, полностью выпав из реальности и лишь изредка издавая восхищенные восклицания. Маршрут её был совершенно беспорядочен: только что Сиэлю казалось, что она направляется к торговке пестрыми платками, как вдруг девочка, круто развернувшись, поспешила в практически противоположную сторону, к какой-то захудалой палатке грязно – синего цвета. Мальчик, совершенно не ожидавший такого маневра, раздраженно покачал головой, но тут же поспешил за ней.
«Кажется, я уже готов торжественно поклясться себе, что больше никогда в жизни не пойду ни на какие ярмарки, а уж тем более, не отправлюсь в подобное место со спутницей. Да и вообще, я не совсем уверен, что добропорядочной леди позволительно бывать на таких мероприятиях. Но спорить с ней было бы бесполезно, так что выбора у меня, похоже, не было. Теперь осталось только придумать, как же все-таки вытащить её отсюда, ведь иначе я застряну здесь очень надолго», - думал Сиэль, глядя на возбужденную Лизи.
Она, уже пробравшись сквозь густую толпу, с огромнейшим интересом рассматривала товар, разложенный под пыльным стеклом витрины. Как оказалось, в той палатке продавали разнообразные амулеты, подвески, дешевые колечки, которые обычно носят простолюдинки, серьги с фальшивыми камнями и прочую мишуру. Девочка заворожено смотрела на все эти безвкусные украшения и выглядела так, словно она сейчас находится не на обычной ярмарке, а, по меньшей мере, в легендарной сокровищнице царя Соломона. Граф лишь бегло скользнул взглядом по прилавку, а затем со скучающим выражением лица стал ждать, когда же его спутница решит оставить эту палатку и перейти к какой-нибудь другой.
- Милая леди, не желаете ли приобрести что-нибудь? – послышался мягкий голос, и Сиэль повернул голову, чтобы увидеть его обладателя.
Лиззи тоже оторвала взгляд от прилавка и посмотрела на продавца. Это был мужчина средних лет с изрядной долей седины в черных волосах. Морщинки избороздили его лицо, лучиками окружая глаза и складываясь в насмешливую складку в уголках губ, что придавало ему выражение горькой иронии.
- Посмотрите, какие прелестные вещицы у меня есть. Бьюсь об заклад, здесь найдется что-нибудь и для вас, - торговец задумчиво потер подбородок и посмотрел на девочку, - да! У меня есть кое-что, достойное вашей красоты.
Он повернулся, покопался где-то под прилавком и жестом фокусника вынул на свет какую-то старую шкатулку. Гравировки на ней стерлись от времени, да и выглядела вещица довольно ветхо, однако было видно, что когда-то она стоила немало.
Мужчина поставил шкатулку перед девочкой, а затем с тихим скрипом откинул крышку. Там, на черной бархатной подушечке, лежал небольшой медальон. Камень ярко-голубого цвета, оплетенный тонким кружевом черных прожилок, был заключен в изящную оправу черненого серебра. По кромке затейливой лентой извивались какие-то письмена и символы, а в центре, внутри круга, образованного замысловатым орнаментом, размещался неограненный кристалл черного цвета.
- Этот медальон сделан из редчайшего вида бирюзы, который добывается лишь в далеком Египте. Бирюза издавна была символом чистой и непорочной любви. Существует легенда, согласно которой этот камень, подаренный возлюбленному, потеряет свою яркость в случае измены. Знаки, выгравированные на украшении, служат талисманом, защищающим своего обладателя, а неграненый алмаз, находящийся в центре, символизируют твердость и долговечность чувств, - рассказывал торговец.
«Странно, никогда не видел черных алмазов», - машинально подумал Сиэль.
- Такие медальоны девушки часто дарят любимым, чтобы защитить их от всяческих несчастий. Однако считается, что если этот человек не будет носить такое украшение постоянно, то сама бирюза потеряет свои свойства и в лучшем случае станет обычной безделушкой, а в худшем сможет принести много неприятностей, - низкий голос мужчины завораживал, заставляя слушать и слушать его рассказ, как какую-то диковинную сказку. Граф тряхнул головой, мысленно ругая себя за то, что так увлекся глупыми россказнями.
Камень приглушено мерцал под слабыми лучами солнца, кое-где пробивавшимися из-под серого покрывала облаков. Элизабет улыбнулась, и, протянув руку, несмело прикоснулась к медальону, так, будто он был живым существом.
- Он прекрасен, - тихо сказала она, а затем, тряхнув светлыми кудрями, повернулась к Сиэлю:
- Сиэль, я хочу подарить тебе его как знак своей привязанности. Но ты должен дать мне слово, что постоянно будешь носить его! Не хочу, чтобы мои подарки приносили тебе неприятности. Ты обещаешь?
Девочка смотрела на жениха чуть ли не с мольбой, и Сиэль, собиравшийся поначалу презрительно фыркнуть её сентиментальным порывам, смешался. С одной стороны, ему совершенно не хотелось сковывать себя чем-то подобным, однако с другой стороны, Лиззи выглядела так, как будто его решение было для неё жизненно важным.
«Черт! Ну почему всегда выходит именно так! Конечно, я не желаю принимать эту сомнительную вещь от еще более сомнительного человека. Но Элизабет, скорее всего, услышав отказ, надуется и будет трагически вздыхать, а может, и разрыдается. А вот успокаивать её сейчас я хотел бы меньше всего. Так что…»
- Это будет честью для меня, - сквозь зубы процедил мальчик, склоняя голову так, чтобы невеста не заметила стиснутых от бессильного гнева зубов.
- Отлично, я беру его! – радостно воскликнула Лиззи, а затем, немного порывшись в сумочке, положила на прилавок небольшой кошель с монетами, - этого хватит?
- Ну что вы, леди, здесь слишком много! – с лукавой улыбкой ответил торговец.
- Нет-нет, возьмите. Такая прелесть вполне заслуживает этого, - бережно взяв медальон, она торжественно повесила его на шею Сиэлю, - ну вот, теперь ты видишь, как я тебя люблю!
Она весело засмеялась, и граф вежливо улыбнулся в ответ; правда, улыбка вышла несколько натянутой, но Элизабет, заботливо смахивая невидимые пылинки с плеч жениха, этого не заметила.
Однако заметил торговец и, саркастически ухмыльнувшись, произнес:
- Надеюсь, вы будете достойны этого, молодой господин.
Сиэль сузил глаза и прошипел:
- Что вы… - но продолжить не успел, так как Лиззи схватила его за руку и вновь куда-то потащила. Однако, оглянувшись на миг, он заметил, как недобро сверкнули глаза мужчины.
- Смотри, Сиэль, там что-то интересное! Пойдем же скорее, иначе не успеем все увидеть. Я так рада, что ты привел меня сюда! Мне давно уже не было так весело… Спасибо тебе, - она нежно посмотрела на мальчика и, улыбнувшись ему, воскликнула: - ну, вперед!
Пробираясь сквозь толпу, Сиэль с Лиззи вскоре вышли к небольшой площадке, вокруг которой посетители ярмарки образовали кольцо. В центре «арены» горделиво гарцевал огромный вороной конь, а молодая девушка, под восхищенные возгласы зрителей, исполняла какой-то причудливый танец на его спине. Вдруг, выкрикнув что-то, она хлопнула в ладоши, и жеребец пустился вскачь по кругу. Так они и неслись вместе: летящий галопом конь и девушка, легко пляшущая на нем. Люди, затаив дыхание, смотрели на них и вздрагивали, когда наездница делала слишком резкое движение или же конь излишне резво подавался вперед. Однако в следующий миг все облегченно вздыхали, и фантастическая скачка продолжалась.
Публика, поначалу издававшая подбадривающие восклицания, свистки и улюлюканье, теперь восхищенно молчала, и тишину разбивал лишь цокот копыт, отбивающий свой бешеный ритм. Лиззи немигающее смотрела на это представление, восторженно прижав руки к груди; даже Сиэля, который сперва безразлично наблюдал за очередным «глупым ярмарочным аттракционом», заворожила поразительная грация и слаженность движений наездницы и её скакуна.
Однако, следуя за девушкой, его взгляд вдруг зацепился за знакомую фигуру; в памяти немедленно всплыла наглая физиономия инспектора Блэка, и, резко переведя взгляд, граф на мгновение заметил алое свечение в чьих-то глазах с вертикальными зрачками. Но тут прямо перед ним, завершая очередной круг, пронесся конь, а в следующее мгновение на том месте обнаружился совершенно обычный человек.
«Показалось», - решил граф, вновь глядя на пару. Жеребец, пронзительно заржав, вдруг резко остановился; девушка, не ожидавшая такого маневра, чудом удержалась на его спине, но вскоре, когда обезумевшее животное взвилось на дыбы, она легко спрыгнула с него и попыталась успокоить. Несмотря на все её усилия, он бесновался все больше и больше: взбрыкивал, резко скакал из стороны в сторону, останавливался на миг, а в следующую секунду вновь бросался вперед. Люди, испуганные его неистовством, начинали пятиться; где-то уже слышались свистки полисменов.
Внезапно конь замер посреди площадки, и, принявшись бить копытом, окинул безумным взглядом толпу; глаза его налились кровью и стали совсем алыми. Затем, будто найдя что-то, он рванулся вперед, прямо на зрителей, устремляясь как раз в то место, где стояли Сиэль с Лиззи. Все происходило слишком быстро: люди в панике отшатнулись назад, стараясь как можно скорее убраться с опасного участка. Сиэль, видя, что его спутница, оцепенев от ужаса, не двигается со своего места, оттолкнул её как можно дальше, и, понимая, что времени увернуться у него самого уже нет, вскинул голову, глядя прямо в кровавые глаза смерти. Вопреки всем его ожиданиям, конь, который, казалось, вот-вот собьет его с ног и затопчет насмерть, неожиданно замер прямо перед графом; мальчик чувствовал его горячее дыхание, касающееся кожи. Животное, минуту назад казавшееся исчадием ада, теперь стояло на месте, как вкопанное, с ужасом глядя на что-то позади графа; глаза, полыхающие пламенем, постепенно тускнели, пока не приняли свой нормальный цвет; волна дрожи прошла по всему его телу; ноги подкосились, и оно рухнуло на землю. Сиэль, еще не вполне осознавая, что делает, склонился над ним и машинально дотронулся до взмыленной шеи. Пульса не было.
Сзади послышались чьи-то шаги.
- Похоже, он мертв, - прозвучал голос Блэка.
- Да. Он вдруг ни с того ни с сего пришел в неистовство. Разве это не странно? – задумчиво произнес граф, оглядываясь.
- Возможно, он просто был бешенным, - Блэк пожал плечами, а затем обратился к двум полисменам, стоящим поодаль и, должно быть, пришедшим вместе с ним:
- Жертв нет, владелица, скорее всего, сбежала. Нам здесь больше нечего делать.
Те кивнули и развернулись, удаляясь, однако Блэк остался стоять на месте, насмешливо глядя на мальчика.
- Испугались, граф? – язвительно спросил он.
- Не успел, - процедил Сиэль, а затем, вспомнив про Лиззи, заозирался вокруг.
Девочка сидела на земле, обхватив руками колени; по её щекам катились слезы, а губы дрожали. Граф подошел к ней и, присев на корточки, приподнял её голову за подбородок, заглядывая в глаза.
- Ну же, Элизабет, все в порядке. Он больше не сможет причинить тебе вреда, так что прекращай плакать. Поверь мне, красный нос и припухшие глаза совершенно не идут леди, - говорил мальчик, стирая слезы с лица невесты.
Девочка всхлипнула и, порывисто обняв Сиэля, разрыдалась. Граф вздохнул, подавил в себе желание оттолкнуть невесту, так резко нарушившую его личное пространство, и обнял её в ответ, легко поглаживая по спине. Пораженная неожиданной лаской от Сиэля, который терпеть не мог чужих прикосновений, Лиззи заплакала еще громче.
- Глупый… я же… не за себя испугалась! Я… думала… что ты погибнешь, - рыдала она, уткнувшись в плечо мальчика.
Сиэль еще раз вздохнул, отстранился и, взяв Лиззи за плечи, поднял с земли. Затем, протягивая ей платок, сказал:
- Вот, держи. Вытри слезы. Я жив, ничего не случилось, поэтому успокойся. Видишь, на нас уже все смотрят, так что веди себя подобающе. Думаю, сейчас нам стоит отправиться домой.
Девочка кивнула и, все еще всхлипывая, принялась приводить себя в порядок. Видя, что она успокаивается, Сиэль взял её за руку и направился в сторону оставленного экипажа. Блэк, который все это время стоял в стороне, зашагал рядом с ними.
- Да, кстати, как удачно, что мы встретились. Сегодня ночью было совершено еще одно убийство, так что, если вы хотите осмотреть труп, то… - бойко заговорил инспектор, однако осекся под яростным взглядом графа.
- Не думаю, что сейчас подходящее время для обсуждения подобных вещей, - прошипел Сиэль, тут же оглядываясь на Элизабет, которая шла следом за ним. Впрочем, она не обратила внимания на их разговор, все еще безучастно глядя в никуда, и мальчик облегченно вздохнул. Все-таки, иметь дело еще с одной истерикой было последним, чего ему сейчас хотелось.
Наконец, дойдя до экипажа, Сиэль усадил невесту внутрь, а затем обратился к Барду, сидящему на козлах:
- Бард, я поручаю тебе доставить леди Элизабет в особняк. Когда прибудете на место, приготовь ей чаю и передай Мэйлин. У меня еще остались дела в городе, так что за мной не возвращайся.
Бард покосился на необычно тихую девочку, однако, поняв по выражению лица хозяина, что задавать вопросов сейчас не стоит, просто кивнул и, взмахнув хлыстом, пустил лошадей рысью. Сиэль еще немного посмотрел вслед удаляющемуся экипажу, а затем, дождавшись, пока он не скроется из виду, повернулся к инспектору и заговорил:
- Так что вы там упоминали относительно новой жертвы?
- Убийство произошло в Кэмдене, на одной из малолюдных улочек. Убитая – молодая девушка, скорее всего из зажиточной семьи, но более точно определить её личность пока невозможно, - охотно продолжил инспектор.
- Невозможно?
- Да, это довольно проблематично, особенно если учесть то, что у трупа отсутствует голова, - ехидно проговорил Блэк.
- Значит, на сей раз «украденная» часть тела – голова. Весьма интересно. Думаю, мне стоит взглянуть на тело, пока не нашлись родственники и не забрали его. Проводите меня.
- Как прикажете, граф, - инспектор помахал рукой, подзывая кэб. Коротко бросив кэбмену нужный адрес, он вновь повернулся к мальчику.
- У вас появились какие-то догадки по этому делу?
- Да, я предполагаю несколько возможных вариантов развития событий, однако у меня еще недостаточно улик, чтобы опереться на какой-то один из них.
- И какой же вы считаете наиболее подходящим? – спросил Блэк, внимательно глядя на Сиэля.
- Проведение некоего ритуала. На это указывает слишком многое. Например, то, что убийства совершаются каждую ночь, как будто следуя какому-то определенному циклу. Также, весомым аргументом в пользу этого предположения стала девственность жертв, ведь кровь девственниц издревле считается сильным компонентом для проведения темномагических обрядов. И еще настораживает удивительная неуловимость преступника. Создается такое впечатление, что кто-то помогает ему и что этот кто-то не человек.
- Да ладно вам, граф, неужели вы верите в эти детские сказки? – насмешливо проговорил мужчина.
- Я верю своим глазам, не более. Кроме того, я уже сказал вам, что не имею в своем распоряжении достаточно доказательств, чтобы полностью следовать именно этой версии. Кстати, вы выполнили мое поручение?
- Если вы говорите о мисс Браун, то с ней все в порядке. Вчера она отправилась домой сразу после того, как покинула участок, и после того на улицу не выходила. Никакой слежки за ней я не заметил, так что, скорее всего, ваши подозрения абсолютно беспочвенны, граф, - Блэк одарил Сиэля саркастической ухмылкой.
- Вероятнее, что вы просто привыкли делать слишком поспешные выводы, мистер инспектор. Не удивительно, что с таким подходом к делу вам так и не удалось схватить этого преступника, - процедил граф, сузив глаза.
Блэк шутливо поднял руки, сдаваясь.
- Вы слишком суровы для своего возраста, граф. Ваши сверстники лазают по деревьям, воруют на кухне сладости и дразнят девчонок, а вы пытаетесь поймать преступника, отрезающего людям конечности. Согласитесь, это довольно забавно.
- Думаю, что если бы я лазил по деревьям и дразнил девчонок, то преступник продолжил бы убивать, сколько ему вздумается, а после безнаказанно скрылся бы.
- Не кажется ли вам, что ваше самодовольство несколько преждевременно? Ведь вам даже не удалось установить личность преступника, не говоря уже о том, чтобы поймать его, - Блэк с некоторым снисхождением посмотрел на графа.
- Его поимка – лишь вопрос времени. Кто, как не глава рода Фантомхайв сможет справиться с этим делом? Я просто не имею права на ошибку.
- Вы правда считаете, что для того, чтобы чего-то добиться, нужно непременно побеждать в каждой битве? Ах, молодость так наивна и прямолинейна!
- Если бы я не побеждал в каждой битве, я был бы уже мертв. Или сломан, что для меня равносильно смерти. Поэтому я просто не имею иного выбора, и не вам судить меня, - тихо, подчеркивая каждое слово, ответил Сиэль.
- Не стоит так сердиться, я всего лишь хотел вас поддразнить. Вы так легко поддаетесь на провокации, граф!
- Был бы вам очень благодарен, инспектор, если бы вы прекратили ребячиться. И как мистера Рэндалла угораздило нанять в штат такого шута?
- Меня нанимал вовсе не мистер Рэндалл, - сказал инспектор, хитро улыбаясь, и продолжил, пока мальчик не нашелся с ответом, - похоже, мы на месте.
Расплатившись с кэбменом, Блэк вышел из экипажа, и, издевательски улыбаясь, протянул руку Сиэлю. Тот проигнорировал этот жест, решив, что вступать в постоянные перепалки с навязанным помощником ниже его достоинства.
«Какой сегодня отвратительный день. Утро, проведенное в бесцельном шатании по женским магазинам, тот инцидент на ярмарке, а теперь еще и этот несносный Блэк. Кстати, об утреннем происшествии… Это неожиданное помешательство того жеребца выглядело очень странным. Насколько я видел, непосредственно перед тем, как взбеситься, животное не подавало никаких признаков беспокойства и выглядело совершенно нормальным, однако уже в следующий момент оно казалось исчадием ада. Все это наводит на мысль о том, что кто-то намеренно заставил его прийти в неистовство. И здесь я вижу два варианта: либо ему подсыпали чего-то в корм, либо же конь был одержим чем-то. Или кем-то. Первый вариант более реалистичен, однако я точно уверен, что видел, как глаза кого-то из толпы светились пламенем, как… у Себастьяна, когда тот давал волю своей демонической сущности. Однако мог ли это быть именно Блэк? Я совершенно уверен, что он находился очень близко от того места, где исходило странное свечение, да и то, что инспектор появился сразу же после того, как лошадь пала, является неоспоримым доказательством того, что он присутствовал на представлении в момент происшествия. Но действительно ли виновник - он? Какие у него могли быть мотивы? Хотя, в самом конце конь понесся именно на меня, и я мог бы погибнуть под его копытами, если бы он не пал в последний момент. Возможно, животное просто не выдержало вторжения в свое сознание. Но факт остается фактом: мне грозила смертельная опасность. Но какой же смысл инспектору убивать меня? Он появился тогда, когда мне поручили распутать новое дело об убийствах, так что, похоже, единственным мотивом может быть его заинтересованность в том, чтобы преступника не нашли. Скотленд-Ярд не сможет распутать этот случай, поскольку они слишком зашорены и не замечают очевидных вещей. Но если так, то остается только один ответ: Блэк как-то связан с убийцей. А это значит, что мне опасно находиться рядом с ним», - прервав размышления, Сиэль заметил, что они уже вошли в здание участка.
Инспектор шагал рядом, время от времени бросая на мальчика насмешливые взгляды. В вестибюле, как и во время их прошлого посещения, было очень людно. Служащие сновали туда-сюда, как муравьи в гигантском муравейнике, полностью поглощенные своими делами. Сиэль шел по залу, все еще погруженный в раздумья, как вдруг среди общего шума множества голосов услышал знакомый бас главы Скотленд-Ярда. Приостановившись на миг и сосредоточенно нахмурившись, он направился в сторону мистера Рэндалла. Блэк удивленно вскинул брови, однако промолчал и, развернувшись, направился следом за графом.
- Как вы можете говорить, что у вас недостаточно зацепок?! Мы уже имеем десять трупов! Вы слышите, десять! Почему вы все еще не вычислили убийцу? Мы не можем позволить этому сопляку вновь выставить Скотленд-Ярд на посмешище! – обращался не на шутку разгневанный Рэндалл к съежившемуся полисмену.
Увлеченный своей тирадой, он даже не заметил подошедшего Сиэля, пока тот тактично не кашлянул. Резко остановившись на полуслове, мужчина медленно повернулся, нахмурился еще больше, узнав мальчика, и с расстановкой сказал:
- Легки на помине, граф Фантомхайв. Чем обязаны вашему визиту?
Мальчик, до этого сдерживавшийся, теперь широко ухмыльнулся и ответил самым сладким голосом, на который только был способен:
- Кажется, доблестной Лондонской полиции в очередной раз не по силам распутать дело. Так что мне ничего не остается, как вновь выполнить свой долг.
Рэндалл, побагровев от злости, окинул Сиэля уничтожающим взглядом и процедил:
- Рано бахвалитесь, господин Цепной Пес, - мальчик ухмыльнулся еще шире, - на этот раз мы точно найдем преступника.
- Не сомневаюсь, что против вашей обычной проницательности у убийцы нет никаких шансов. Но все же, нельзя полагаться лишь на знаменитое полицейское чутье, не имея при этом никаких улик. Кстати, держу пари, что вы даже не видели тела сегодняшней жертвы, - сузивший глаза, но не произнесший ни слова Рэндалл подтвердил догадку мальчика. - Так как же вы собрались вычислить преступника? Это просто смешно.
- Я… как раз направлялся в морг! – воскликнул мужчина.
- Но, мистер Рэндалл, вы же только что собира…
- Молчать! – завопил Рэндалл попытавшемуся было возразить полисмену. Тот испуганно осекся и замер под устрашающим взглядом начальника. Сиэль, молча наблюдавший эту сцену и еле сдерживавшийся, чтобы не расхохотаться над скрипевшим от злости зубами Рэндаллом, произнес:
- Раз так, то не желаете ли присоединиться ко мне? Мистер Блэк как раз обещал проводить меня туда. Конечно, я не настаиваю, но если вы всерьез собираетесь опередить меня в поисках, вам следует поторопиться.
Рэндалл, колеблясь, посмотрел на полисмена, затем на графа и, поняв, что выбора ему не оставили, молча кивнул и направился к противоположному концу холла.
«Вот же… Как же мне не хочется находиться с этим напыщенным глупцом! Но иного выхода у меня не было, а оставаться наедине с Блэком слишком опасно. И даже если мои догадки неверны, все равно лишняя предосторожность не помешает», - думал мальчик, и покачав головой, последовал за Рэндаллом и Блэком, который уже догнал начальника.
В подвальные помещения вела старая лестница, скудно освещенная масляными лампами. Спускаясь, граф поежился от могильного холода, который доносился снизу. От каменных стен разило погребной сыростью, так что в целом коридор, по которому они шли, производил весьма удручающее впечатление. Рэндалл, шедший впереди, внезапно подошел к одной из дверей и, повернувшись к Сиэлю, сказал:
- Насколько мне известно, убитая выглядит несколько… необычно, так что прошу вас, граф, постарайтесь не упасть в обморок.
- Ну что вы, лорд Рэндалл, не стоит так беспокоиться обо мне. Я справлюсь, - ответил мальчик, мило улыбаясь. Рэндалл фыркнул, но, кивнув, открыл тяжелую дверь.
Они вошли в маленькую комнату, в которой ничего не было, кроме небольшого шкафа со стеклянными дверцами и стола, стоявшего в самом центре. Блэк зажег лампы и, подойдя к столу, резко сдернул простыню, покрывавшую тело. Тусклый свет отражался от бледной кожи, и от этого она казалась почти прозрачной. Сиэль, окинув взглядом труп и подавив в себе рвотный позыв, подошел поближе к столу и склонился над ним.
- Хм… Похоже, наш убийца действительно когда-то имел врачебную практику. Позвонок совершенно не поврежден - граница рассечения пришлась как раз по хрящевой ткани. На теле не видно никаких следов сопротивления – ни ссадин, ни синяков, ни гематом. Есть лишь эти странные порезы, который являются своеобразным «почерком» преступника. Что вы можете сказать о них, мистер Рэндалл? – обратился граф к помрачневшему мужчине.
- Видимо, этот ублюдок хотел поразвлечься, наблюдая за мучениями жертвы. Порезы беспорядочны, они не складываются ни во что, хотя бы отдаленно напоминавшее рисунок или надпись, так что, видимо, не несут никакой существенной информации для расследования.
- А вот здесь вы заблуждаетесь. Взгляните, крови выступило совсем немного, хотя порезы на вид довольно глубокие. Из этого можно сделать вывод, что на момент их нанесения сердце жертвы уже не качало кровь, тоесть, она уже была мертва. Следовательно, убийца нанес их, преследуя какую-то другую цель, ведь, согласитесь, оставаться на месте преступления и беспорядочно кромсать труп, рискуя быть пойманным, самое малое, глупо, - Сиэль сосредоточенно нахмурился, стараясь сконцентрироваться на деталях и не думать о том, что лежащая перед ним девушка мертва, да еще и без головы.
- Ну, мы ведь имеем дело с сумасшедшим, так что подобные глупости вполне возможны, - уверенно ответил Рэндалл. Граф, подняв взгляд, удивленно посмотрел на него, а затем, покачав головой, повернулся к Блэку, который за все время осмотра не произнес ни слова.
- Скажите, инспектор, вы не помните, сколько позвонков имела голова Роберта Беннетта, вчерашней жертвы?
Блэк, до этого с интересом наблюдавший за графом, потер подбородок и ответил:
- Насколько я знаю, линия отсечения приходилась между четвертым и пятым позвонками. Почему вас это заинтересовало, граф? – добавил он, подойдя ближе к столу.
Сиэль, глубоко вздохнув несколько раз и помотав головой, наклонился над страшной раной, и, прикрыв глаза, провел рукой по задней части шеи трупа. Затем, кивнув чему-то, он потянулся к карману и, остановившись, тихо чертыхнулся, вспомнив, что отдал платок Лиззи. Блэк, усмехнувшись, протянул ему свой платок. Граф нахмурился, но платок взял и принялся ожесточенно тереть руку.
- У этой жертвы граница отсечения так же находится между четвертым и пятым позвонками. И это подтверждает одну из моих догадок, но мне интересно еще кое-то, - тут он зло усмехнулся, - похоже, что конечности закончились… Что же наш преступник будет делать дальше?
Блэк, внимательно смотревший на графа, хмыкнул:
- Ну, возможно, он прекратит убийства… Хотя это навряд ли. Скорее всего, пойдет по второму кругу или начнет убивать просто так. А у вас какие мысли на этот счет, мистер Рэндалл?
- Я надеюсь, мы поймаем его до того, как он убьет еще кого-то. Не хочется этого признавать, но в Лондоне уже появились слухи, которые в скором времени могут перерасти в панику.
- А паника уничтожит остатки доверия лондонцев к Скотленд-Ярду, и его репутация окажется изрядно подмоченной, - продолжил за него Сиэль, с интересом наблюдая за тем, как лицо главы полиции вновь багровеет от гнева. - Ну что же, я думаю, на этом осмотр можно завершить. Да, мистер Блэк, я все равно жду от вас полное медицинское заключение и фотокарточки тела.
- Как прикажете, граф, - инспектор чуть склонил голову.
Рэндалл возмущенно фыркнул и сухо сказал:
- Несмотря на все ваше влияние, граф Фантомхайв, вы не имеете полномочий отдавать приказы моим людям.
- Не забывайте, мистер Рэндалл, что вы сами передали мистера Блэка мне в помощь, - спокойно ответил Сиэль, холодно глядя на мужчину. - Так что будьте последовательным.
Вместо ответа тот резко развернулся и размашисто зашагал прочь из комнаты. Мальчик саркастически ухмыльнулся и последовал за ним. Поднявшись в вестибюль, он коротко попрощался с возмущенным Рэндаллом, а затем, забрав нужные документы у Блэка, вышел на улицу. Почувствовав легкое дуновение ветерка на коже, Сиэль наконец-то облегченно вздохнул и, поспешно выгнав из сознания вновь всплывший образ убитой девушки, пошел вдоль улицы, собираясь нанять кэб и отправиться домой. Он уже присмотрел свободный экипаж и собрался было подозвать кэбмена, как вдруг за его спиной послышалось:
- А я вас уже заждался, граф. В особняке вас не оказалось, так что я решил, что вы точно здесь, и, как видите, не прогадал, - обернувшись, мальчик увидел Уайта, который стоял, прислонившись спиной к стене участка.
- Видимо, дело, с которым вы пришли, действительно не терпит отлагательств, раз вы явились даже сюда, следуя за мной, - холодно ответил Сиэль, раздраженно потирая переносицу.
«Черт, меня оставят в покое сегодня или нет? Сначала Лиззи, затем Блэк, а теперь и этот Уайт. Если это продлится, то мне просто придется сбежать из города…» - подумал мальчик, глядя на сладко улыбающегося Уайта.
- Помнится, вы обещали уделять больше внимания вашей компании, граф Фантомхайв. Сегодня вам как раз предоставляется шанс это доказать. Я нашел нового финансового партнера, который предлагает очень выгодную сделку. Его имя Плоурайт.
- Если я не ошибаюсь, он устаивает прием в честь своего совершеннолетия завтра?
- Да, вы не ошиблись. Юный лорд Плоурайт, глава семьи Плоурайт, действительно достиг совершеннолетия, и, хотя он еще очень молод, его можно считать достаточно надежным партнером. Хотя, не думаю, что возраст имеет для вас какое-то значение, - тут Уайт подмигнул мальчику.
- Вы правы, мистер Блэк. Некоторым людям удается и во вполне зрелом возрасте вести себя совершенно по-идиотски, - процедил Сиэль, бросая на управляющего злой взгляд.
- Да, ближе к делу. Лорд Плоурайт хотел бы встретиться с вами для обсуждения подробностей будущей сделки, поэтому он любезно пригласил вас в свое поместье. Затем-то я и искал вас. Пойдемте, вон там стоит мой экипаж, так что мы можем отправиться немедленно, - радостно продолжил Уайт.
- Что-то я не помню, чтобы соглашался куда-то ехать, - отрезал граф.
- Ну что вы, граф, это слишком выгодная сделка, чтобы отказываться от неё. Я не могу вам позволить потерять такую прибыль, ведь иначе я не оправдал бы доверие мистера Михаэлиса, - серьезно проговорил управляющий.
«Хм… Возможно, у него удастся разузнать что-то о Себастьяне и о том, почему он ничего не сказал мне, нанимая нового управляющего. Насколько я помню, Себастьян всегда сам занимался складами и прочим, так что раз он взял на работу нового человека, значит, он знал, что скоро не сможет выполнять эту работу. И, возможно, Уайт даст мне ниточку, за которую можно зацепиться, чтобы распутать намеренья этого демона. Так что не остается ничего, кроме как последовать за ним», - подумал граф и сказал:
- Ну, раз вы так считаете… Идемте, - сделав нерешительное выражение лица, он посмотрел в глаза довольному Уайту.
- Конечно.

---

"Инкуб", глава 5

А вот и новая главка Инкуба.

 

итак, ОНО)))

Глава 5

Под мерный перестук копыт Сиэль рассматривал материалы дела, которые взял с собой. Удивительно, но по сравнению с обычными отчетами сведений по этому расследованию имелось исчерпывающее множество, хотя, как на зло, желаемой зацепки как не было, так и не появилось. В личных делах убитых имелись подробнейшие ведомости об их биографиях вплоть до раннего детства, детальные медицинские заключения, фотокарточки с места преступлений, но среди общей массы информации графа практически ничего не заинтересовало.
Единственным подозрительным фактом, на который Сиэль обратил внимание, было то, что, судя по записям судебного медика, все убитые девушки был девственницами. Внимания Скотленд-Ярда это не привлекло, так как там не допускали мысли о ритуальных убийствах, склоняясь к более вероятной версии с маньяком. Но для мальчика, проведшего два года в непосредственной близости от демона, эта подробность была довольно ценной, потому что сужала круг предполагаемых обрядов.
И еще юного графа упорно не покидала мысль о последнем убийстве. Казалось, он что-то упускает, причем что-то очень существенное…
«И что же я могу сказать о ночном происшествии? Судя по рассказу инспектора, между убийством и прибытием на место преступления свидетельницы прошло время, достаточное для того, чтобы пробежать один квартал, что-то около пяти – семи минут. За этот срок тело было погружено в какое-то транспортное средство и увезено в неизвестном направлении. Поэтому вероятность того, что это убийство было спланировано, составляет около 95 процентов. Далее: за такой короткий срок невозможно самостоятельно перенести тело взрослого мужчины на повозку, а затем, взобравшись на козлы незамедлительно перейти к управлению лошадьми. Скорее всего, у убийцы есть сообщник либо же сообщники. И последнее: спланированные убийства чаще всего совершаются по отношению к знакомым людям, ведь, зная привычки и распорядок дня жертвы, проще поймать тот момент, когда она будет наиболее беззащитна. Это дает основания предполагать, что и предыдущие преступления могли быть точно так же спланированы. Значит, между всеми пострадавшими существует некое связующее звено, которое и является ключом к этой загадке. Вот только что это? Что связывает всех этих людей?»
Наконец, подняв глаза от бумаг, Сиэль посмотрел на инспектора. Тот с совершенно скучающим выражением лица уставился в окно. Затем, как будто почувствовав взгляд мальчика, повернул голову и одарил графа ироничной ухмылкой.
- О, граф, вы наконец-то оторвались от бумаг! Ума не приложу, что в них смогло так вас заинтересовать. В этом деле нет никаких зацепок, расследование зашло в тупик. Сейчас вся надежда только на вас, юный граф Фантомхайв. Да-да, ведь именно вы…
- Довольно, - холодно сказал Сиэль, подняв руку в останавливающем жесте, - вы слишком много говорите, инспектор. Направь вы всю свою энергию на поиски преступника, уверен, моя помощь не понадобилась бы. А сейчас ответьте: нет ли чего-нибудь, что могло бы объединять пострадавших? Быть может, одна и та же больница или учебное заведение?
- Нет, ничего такого, что могло бы связывать всех жертв, обнаружено не было, - инспектор неожиданно серьезно взглянул на мальчика и спросил:
- А почему у вас вдруг возник такой вопрос?
- Я думаю, что убийца мог быть знаком со всеми своими жертвами. Это доказывает и то, что ни одна из жертв, похоже, не оказывала сопротивления преступнику. Взгляните, - Сиэль протянул Блэку фотокарточки, - линия пореза на горле четкая и аккуратная, как будто человек, нанесший её, находился в непосредственной близости от своей жертвы. Конечно, можно предположить, что он сделал вид, будто хочет что-то спросить… Хотя я сомневаюсь, что убитые девушки без опасений смогли бы разговаривать с незнакомым человеком, а тем более, подпустить его настолько близко к себе. Если еще и учесть время происшествий – поздний вечер, то такое предположение становиться еще более маловероятным. На сегодняшний день убито девять человек. И хоть Скотленд-Ярд иногда просто удивляет своей недальновидностью, вряд ли даже они смогли бы пропустить общего знакомого всех убитых. Именно поэтому я и допускаю версию о некоем общественном зеведении, которое могли посещать все жертвы.
Блэк лишь задумчиво покачал головой:
- Ваша версия могла бы подойти, но она не может быть доказана. Жертвы жили в разных районах Лондона, к тому же все они принадлежали разным слоям населения: от детей успешных предпринимателей до простых рабочих, таких, как последний убитый, Роберт Беннетт. Вряд ли есть что-то, что может связывать их… По крайней мере, до сих пор ничего подобного обнаружено не было.
«Хм, возможно, это что-то, что могло бы быть незамеченным. Может, один портной, или какой-то магазин… Но почему я так схватился за эту гипотезу? Инспектор прав, она вполне может оказаться неверной. Хотя моя интуиция просто-таки кричит о том, что что-то здесь такое все же есть. А я привык доверять своим предчувствиям».
Карета остановилась перед старым зданием.
- Приехали, граф, - насмешливо сказал Блэк.
Сиэль тряхнул головой, отгоняя назойливые мысли, и посмотрел в окно. Небольшое серое сооружение неприветливо смотрело на него маленькими грязными окошками. Мальчик терпеть не мог полицейские участки, однако сейчас ему необходимо было быть там, так что он, поборов неприязнь, поднялся и вышел из экипажа.
- Пойдемте же, мистер Блэк. Надеюсь, вы проведете меня к мисс Браун, - просьба в устах графа прозвучала, как приказ.
- Непременно, граф, - сказал инспектор, бесцеремонно хватая Сиэля за руку и таща его к входу.
- Да что вы себе позволяете?! – возмутился мальчик, безуспешно пытаясь вырваться из цепких рук Блэка.
- Я веду вас к мисс Браун, как вы и просили, - ответил полисмен, невинно глядя на графа, но, впрочем, и не ослабляя хватки. - Видимо, вы никогда не бывали в этом месте, раз так превратно истолковали мой жест, - продолжал он, открывая тяжелую входную дверь и проталкивая мальчика вперед.
Внутри оказалось действительно много народу, и Сиэль мог бы легко потеряться, если бы его все так же не тащил за собой Блэк. Поднявшись по массивной каменной лестнице, они нырнули в лабиринт узких коридорчиков и переходов. Юный граф даже удивлялся, как его спутник мог настолько уверенно ориентироваться здесь. Блэка же, похоже, совершенно не смущали ни запутанность внутренней части здания, ни количество куда-то спешащих людей, которые так и норовили толкнуть или наступить на ногу. Наконец, после долгих блужданий, они подошли к невзрачной двери, по мнению Сиэля, ничем не отличавшейся от десятков других, уже пройденных ими. Инспектор хитро посмотрел на него и толкнул дверь.
Как ни странно, суета, царящая за пределами этой комнаты, не проникала сюда, и, когда дверь зарылась за ними, она погрузилась в необычную тишину. Сиэль осмотрелся. В комнате находилось три человека: мужчина и две девушки. Мужчина сидел за письменным столом и смотрел на девушек, нервно потирая переносицу. Девушки же расположились на небольшом диване, причем одна из них, сгорбившись, уткнулась лицом в свои руки, а другая нежно обнимала её за плечи и успокаивающе гладила по спине.
«Видимо та, что сидит, пряча лицо в руках, и есть Эмили Браун, а обнимающая её девушка – Энн Фишер. И судя по выражению лица полисмена, он так ничего и не смог от них добиться», - решил Сиэль.
Полисмен вопросительно посмотрел на Блэка. Тот подмигнул ему и сказал:
- Позвольте представить: это граф Фантомхайв, официальный помощник королевы, - слово «помощник» было произнесено с таким сарказмом, что мальчик предпочел бы, чтобы его напрямик назвали «Цепным Псом», - ему поручено расследовать это дело, - тут инспектор посмотрел на сидящих девушек.
- Господин Фантомхайв, это инспектор Моррис.
Сиэль надменно кивнул опешившему Моррису и сразу перешел к делу:
- Удалось ли получить какие-нибудь сведения относительно убийства Роберта Беннетта?
С дивана послышался сдавленный всхлип. Полисмен покосился на мисс Браун и лишь покачал головой.
- Все ясно. Могу ли я побеседовать со свидетельницей? – тон графа явно не предполагал отказа. Впрочем, полисмен лишь пожал плечами и что-то скептически пробормотал.
- Вы не поняли. Я хочу, чтобы меня оставили наедине с мисс Браун и мисс Фишер, - пояснил Сиэль.
Такого поворота события Моррис явно не ожидал. Он, было, собирался возразить, но Блэк сделал останавливающий жест и покачал головой. Моррис, удивленно приподняв брови, кивнул, а затем, повернувшись к мальчику, сказал:
- Хорошо, господин граф, попробуйте. Только навряд ли у вас что-то получиться: эту девушку никому не удалось разговорить.
- Это уже не ваша беда, - ответил Сиэль, наблюдая, как оба инспектора покидают комнату.
Когда дверь за ними закрылась, мальчик пододвинул кресло к дивану и сел напротив все еще молчащих девушек. Они совершенно не обратили внимания на его манипуляции: мисс Браун, кажется, вокруг больше ничего не волновало, а мисс Фишер была слишком поглощена успокаиванием подруги.
- Я хотел бы задать несколько вопросов, леди, - граф обратился к обоим, но Эмили, похоже, его даже не заметила, а её подруга лишь молча посмотрела на него.
- Соболезную вашей утрате, однако, возможно, вы располагаете информацией, которая помогла бы с поимкой убийцы. Мне неприятно бередить свежие раны, но расследование зашло в тупик, и мы слишком нуждаемся в ваших показаниях, - невозмутимо продолжал мальчик, внимательно глядя на мисс Браун.
- Оставьте её! Неужели же вы не видите, что она не в состоянии отвечать ни на какие вопросы?! Почему нас просто не оставят в покое? Почему насильно удерживают здесь? – возмущенно вопрошала мисс Фишер, раздраженно жестикулируя.
«Ладно, скорее всего, эта девица будет до последнего защищать подругу, так что вот так просто у свидетельницы разузнать ничего не удастся. Хорошо, тогда попробуем зайти с другого конца, и для начала выяснить все, что известно этой Фишер».
- Успокойтесь, пожалуйста, - сухо сказал Сиэль, - силой вас здесь никто не удерживает, но вы должны понимать всю важность ваших показаний. Как только мы получим их, вы сможете быть свободными.
Энн недоверчиво посмотрела на мальчика, однако кивнула в знак согласия. Кажется, её не прельщала перспектива надолго застрять в участке.
«О Господи, похоже, она не лжет, и их действительно отказывались отпустить. Нет, это просто потрясающе! Как эти полисмены не могли понять, что лишь накручивают свидетелей против себя? Естественно, они не получили никакой информации… А возвращать утерянное доверие придется мне»
- Раз мисс Браун не может ответить на вопросы, то тогда, может быть, сможете вы?
- Думаю, что на некоторые вопросы я смогу ответить. Но вы должны пообещать, что нас отпустят после этого разговора, - голос девушки слегка задрожал; видимо, она и сама не верила, что ей удастся вытащить отсюда подругу.
Сиэль задумчиво посмотрел на неё.
«Да, она, кажется, дошла до крайности, раз пытается заручиться поддержкой мальчишки; вряд ли она осведомлена о моих возможностях. Скорее всего, я последний шанс вырвать мисс Браун отсюда. Зная методы воздействия Скотленд-Ярда, можно предположить, что они уже пригрозили отправить свидетельницу в лечебницу, если она не возьмет себя в руки и не выполнит того, что от неё требуют. Ну, я могу им помочь, тем более, если я узнаю интересующие меня факты, эти девушки просто больше не понадобятся, и их можно будет отпустить с чистой совестью».
- Я обещаю вам, что как только получу нужные сведенья, вы сможете отправиться домой, - как можно тверже заверил их граф.
Энн Фишер устало вздохнула, и, откинувшись на спинку дивана, внимательно посмотрела на Сиэля. Расценив этот жест как знак согласия, мальчик кивнул и начал:
- В протоколе сказано, что преступление было совершено неподалеку от дома мисс Браун. Предполагается, что мистер Беннетт проводил её до дома, а затем отправился к себе. Было ли случайностью то, что они возвращались в такое время?
- Нет, это вовсе не случайность, - горько ответила Энн, - как вам уже известно, они работали на одном предприятии. У обоих нет родителей, поэтому рассчитывать приходилось только на себя. Роберт собирался жениться на Эмили, поэтому работал с утра до поздней ночи, пытаясь накопить денег на какое-нибудь жилье. Она тоже в долгу не оставалась и трудилась точно так же напряженно, как и он. В общем, их смены заканчивались тогда, когда порядочные люди уже давно видят третий сон. Их общежития находятся рядом, так что Роберт часто провожал Эмили домой, и ходили они всегда одной дорогой.
«Ага, кое-что уже начинает вырисовываться. Значит, убитый и свидетельница всегда возвращались с работы в одно и то же время, и всегда ходили одной и той же дорогой. Убийце было легко подкараулить свою жертву, достаточно было лишь дождаться, пока тот расстанется с невестой и пройдет пару кварталов. Принимая во внимание время происшествия, свидетелей вообще не должно было быть».
Сиэль нахмурился и спросил:
- Как я вижу из вашего рассказа, мистер Беннетт и мисс Браун практически не расставались?
Энн кивнула.
- То есть, их можно было увидеть по отдельности лишь тогда, когда мистер Беннетт вечерами доводил мисс Браун до дома?
- Да, на работу они тоже ходили вместе, да и вообще, старались по возможности все время быть поблизости друг от друга.
«Так значит, чтобы уловить момент, когда жертва будет одна, нужно было либо довольно долго следить за этой парочкой, либо же достаточно хорошо знать обоих. Почему-то я больше склоняюсь ко второму варианту, но и первый не мешало бы проверить…»
- Скажите, мисс Фишер, ваша подруга никогда не жаловалась на то, что ей кажется, будто за ней с мистером Беннеттом следят? – граф внимательно посмотрел на девушку.
Та лишь покачала головой:
- Нет, это исключено. Роберт был еще тем ревнивцем, и если бы кто-то пытался преследовать его невесту, или хотя бы просто пялился на неё, он бы, по меньшей мере, это заметил. А Эмили бы все рассказала мне. У нас нет секретов друг от друга.
Сиэль кивнул своим догадкам, продолжая анализировать слова Фишер.
«Значит, я был прав. Это был кто-то, кто знал их. Ну что же, тогда продолжим. Раз они были так неразлучны, то свидетельница тоже должна знать убийцу. И, соответственно, о нем должно быть известно и её подруге».
- А не появлялось ли у них в последнее время новых знакомых? И вообще, были ли у мистера Беннетта друзья? – мальчик вдруг подумал, что довольно странно то, что допрашивают только Эмили Браун. Неужели только она достаточно знала убитого?
- Нет, я не слышала, чтобы Эмили рассказывала о каких-нибудь новых людях. Да и откуда им взяться? Они же оба работали все время. Все старались денег накопить, - тут у девушки задрожали губы, и из горла вырвался сдавленный всхлип.
Сиэль раздраженно посмотрел на неё, взглядом давая понять, что с её истерикой никто тут разбираться не будет. Энн вняла бессловесному предупреждению, постаралась взять себя в руки и продолжила:
- А друзья Роберта… Он был не слишком компанейским, как и Эмили. У него был лишь один товарищ, Оскар Джексон. Они были довольно близкими друзьями, но полгода назад Оскар женился и переехал с супругой куда-то в провинцию.
«Ясно, у этого Оскара есть алиби. Черт, ну здесь же точно что-то есть! Я что-то упускаю!»
- Может быть, были места, куда мисс Браун и мистер Беннетт ходили вместе? Какие-нибудь забегаловки, возможно, ярмарки… И, кстати, никто из них не лежал в последнее время в больнице? – догадки о местах, куда могут ходить в свободное время рабочие у Сиэля закончились, и он надеялся, что хотя бы одна из них приведет его к какой-нибудь зацепке, ибо больше ничего на ум ему не шло.
- Нет, слава Богу, ни Эмили, ни Роберт ничем серьезнее обычной простуды никогда не болели. А насчет мест, куда они ходили… Да куда они могли ходить? Я же говорю, трудились, как проклятые. Эмили лишь еле-еле удавалось выкроить время, чтобы сходить в церковь по большим праздникам. Я никогда не понимала этой её религиозности. Тратить единственный выходной столь бездарно! – девушка возмущенно фыркнула.
«Ну вот, надежды не оправдались… Похоже, Фишер больше ничего не известно. Нужно переходить к свидетельнице. Черт, никогда не любил иметь дело с обезумевшими от горя родственниками и близкими. Они никогда не способны ясно мыслить, и вытащить из них хоть какую-нибудь информацию практически невозможно», - думал Сиэль, глядя на Эмили.
Та все так же сидела, уткнувшись лицом в сложенные руки, и не проявляла никакой активности. Мальчик вдруг подумал, что так и не увидел её лица. Хотя, возможно, это было лучше, чем если бы она билась в истерике.
- Благодарю вас за помощь, мисс Фишер, к вам вопросов я больше не имею. Однако, - он жестом остановил Энн, уже собирающуюся встать и, схватив апатичную соседку, сбежать из участка куда подальше, - вам известно не все. Я просто обязан узнать кое-какие факты у вашей подруги. Это необходимо, - добавил он, невозмутимо глядя на раздраженную девушку.
- Вы же обещали отпустить нас! – завизжала та. - Вы солгали! Я так и думала, что нас отсюда не выпустят!
Сиэль лишь устало потер виски. Вопли Энн уже начали его порядком раздражать, так что он, сделав выражение лица как можно холоднее, прервал её гневную тираду:
- Прекратите, пожалуйста. Вас никто не обманывал. Я пообещал, что вас отпустят, как только мы получим все нужные сведенья. Вы не располагаете всей необходимой информацией, поэтому я вынужден обратиться за ней непосредственно к мисс Браун. Всего лишь несколько простых вопросов, и вы обе будете абсолютно свободны.
Фишер, кажется, немного успокоилась, хотя все еще что-то возмущенно бормотала себе под нос. Она крепче обняла подругу, как бы прикрывая её собой, и с вызовом посмотрела на графа, всем своим видом давая понять, что в обиду её не даст. Впрочем, её решительный настрой совершенно не впечатлил мальчика. Он лишь покачал головой и обратился к Эмили:
- Мисс Браун, вы должны ответить на несколько вопросов.
Никакой реакции. Энн победно посмотрела на Сиэля, однако тот не собирался так просто сдаваться:
- Мисс Браун, вы слышите меня? – с нажимом спросил он.
Девушка не пошевельнулась.
- Да прекратите же вы! Разве не видно, что она не ответит вам! Вам никогда не понять её боли, - зло сказала Энн, однако осеклась под ледяным взглядом графа.
- Поверьте, я её понимаю, как никто, - процедил тот, - но выбора у нас нет, так что, если вы не собираетесь остаться в участке еще надолго, извольте не вмешиваться.
Девушка смутилась и отвела взгляд от Сиэля.
«Похоже, мисс Браун вправду собирается и дальше игнорировать весь мир. Ладно, тогда все-таки придется сыграть на её чувствах. Я, конечно, терпеть этого не могу, но она просто не оставляет мне иного выхода», - подумал граф и, вздохнув, проговорил:
- Эмили, ваш жених мертв, и этого, к сожалению, уже не изменить. Вы больше никогда его не увидите. Но это не значит, что вы должны всю жизнь просидеть вот так, пряча лицо в ладонях.
Кажется, эти слова произвели какое-то впечатление на девушку. Она подняла голову и посмотрела на Сиэля совершенно безумным взглядом. В нем было столько боли, что мальчик невольно вздрогнул, однако, быстро совладав с собой, продолжил:
- Вам придется жить дальше. Я уверен, что он хотел бы этого для вас, Эмили. Но подумайте о том, что он мертв, а его убийца безнаказанно разгуливает на свободе. Разве вы не хотите наказания для него? Разве вы не хотите помочь свершиться справедливой мести?
Эмили, не моргая, смотрела как будто сквозь него, однако Сиэль знал, что она слушает его. Прошло несколько минут, и граф уже думал, что так и не дождется ответа на последний вопрос, как девушка, встряхнув головой, сказала слабым голосом:
- Я ничего не хочу. Оставьте меня. Мне больше незачем жить. Он был моей жизнью, и без него этот мир ничего для меня не значит.
«М-да, она выглядит просто жалко. Нельзя же вот так просто умереть только из-за того, что жизнь близкого человека оборвалась. Возможно, плакать от боли, или мучиться тягостными воспоминаниями, или впасть в апатию на некоторое время… Но не утверждать, что твоя жизнь закончена. Если он и был для неё смыслом жизни, ей просто придется найти себе другой и продолжать бороться за него. Для меня, например, новым смыслом жизни стала месть. Хотя раньше у меня и возникали сомнения насчет того, правильно ли я поступил, то теперь вижу, что по-другому поступить я не мог. Без мести я стал бы похож на неё – несчастное, убитое горем создание, которое больше ничего в этой жизни не хочет. А отмщение сделало меня сильнее. Ну, и еще Себастьян, который приучил не идти на поводу у эмоций, а всегда руководствоваться твердым разумом».
- Возможно, для вас жизнь закончена. Но задумайтесь: убийства происходят каждую ночь; каждую ночь преступник забирает чью-то жизнь, и, может быть, он не остановится до тех пор, пока мы его не отыщем. А это в данный момент зависит от вас и от тех показаний, которые вы можете дать. Вам сейчас очень больно, но точно так же больно и другим людям, чьи близкие погибли от руки этого чудовища. И жертвы еще будут; и будут точно так же мучиться другие невесты, или матери, или братья… Вы хотите этого? Вы сознательно откажетесь от помощи следствию, зная, что часть ответственности за последующие смерти ляжет на вас? В таком случае, вы можете быть свободными сейчас же, - Сиэль равнодушно пожал плечами.
Несмотря на всю внешнюю невозмутимость, мальчик судорожно решал, что он будет делать, если свидетельница последует его приглашению и уйдет. Но та, похоже, не собиралась уходить. Напротив, в ёё глазах засветилась какая-то мрачная решительность. Она пристально посмотрела в синие глаза мальчика и, наконец, произнесла:
- Хорошо. Если вопрос стоит о том, чтобы спасти невинные жизни, то я просто не имею права отказать следствию в помощи. Что вам необходимо узнать? – при этих словах Сиэль изо всех сил постарался сдержать вздох облегчения.
- Вы видели убийцу?
- Нет. Я услышала крик и тут же помчалась на звук, но когда добежала до того места, то там уже никого не было. Я только услышала звук удаляющейся повозки, - Сиэль кивнул. Пока что все, что говорила Эмили, совпадало с его собственными догадками.
- Вы никогда не замечали слежки за собой?
- Я слышала ваш разговор с Энни; её ответы полностью верны и нет необходимости повторять это еще раз, - голос девушки все еще звучал слабо, но в глазах уже стало появляться осмысленное выражение.
- Хорошо. Как вы думаете, есть ли кто-нибудь еще, кто знал бы вас настолько хорошо, как мисс Фишер?
- Нет, Энни моя единственная подруга, больше я практически ни с кем не общалась.
- Ну что же, в таком случае я должен задать вам последний вопрос, и после этого вы сможете считать себя абсолютно свободной. Скажите, Эмили, вы девственница? – мальчик попытался спросить это как можно более официально, но, похоже, его попытки не увенчались успехом. Обе девушки немедленно зарделись и синхронно потупили взоры.
- Возможно, это не совсем корректный вопрос, но, поверьте, мне действительно нужно знать ответ на него, - невозмутимо продолжал Сиэль, стараясь как-то образумить их.
- Я… ну… да. Я девственница, - смущенно пробормотала Эмили, все еще пряча глаза.
«А вот это плохо. Похоже, она потенциальная жертва нашего убийцы. Тот же возраст, девственница, он, возможно, даже знает её. И, что еще хуже, он, скорее всего, знает, где она живет и работает. Наверное, придется поставить кого-нибудь присматривать за ней… Раньше это можно было поручить Себастьяну, а теперь… Черт, и опять все упирается в этого демона! Поставлю сегодня на наблюдение за ней Блэка, ему все равно приказано помогать мне. Вот пусть и помогает. Я бы и сам этим занялся, тем более, что убийца тоже может быть где-то там, только мне еще нужно побеседовать с Гробовщиком. Ладно, пусть пока этим Блэк займется», - лихорадочно решал Сиэль, не замечая выжидательных взглядов, которыми его сверлили девушки.
Очнулся он только от деликатного покашливания Энн. Вспомнив, что они обе ждут обещанной свободы, граф поспешно сказал:
- Отлично. Вы свободны. Я провожу вас, чтобы не возникло никаких проблем, - с этими словами Сиэль поднялся.
Подруги последовали его примеру и пошли за ним. Когда мальчик открыл дверь, оказалось, что оба полисмена все еще ждут окончания их беседы у противоположной стены. И хотя на лице Блэка все еще играла та же насмешливая улыбочка, то Моррис выглядел довольно раздраженным.
- Вы уже закончили? – не слишком почтительно рыкнул он, буравя мальчика злобным взглядом.
- Да, я узнал все, что мне было нужно. Поэтому теперь не вижу смысла задерживать здесь этих девушек. Они отправятся домой, - сухо сказал Сиэль, невозмутимо глядя на покрасневшего от возмущения полисмена.
- Зато мы так и не получили показаний! Да как вы смеете распоряжаться тут! Это не в ваших полномочиях, - детектив уже откровенно кричал.
- Будьте так добры прекратить истерику, мистер Моррис. Дело было передано мне самой королевой, она же наделила меня всеми полномочиями. Вы действительно желаете проверять это? Как бы вы не поплатились чем-то дороже своего места полисмена, - граф говорил медленно и с расстановкой, выразительно глядя на оппонента.
- Вы мне угрожаете? – воскликнул Моррис, однако было заметно, что уверенности в его голосе поубавилось.
- Ну что вы, мистер Моррис, как можно. Я просто предупреждаю вас о возможных последствиях не слишком разумного поведения, - посмотрев на притихшего мужчину, Сиэль повернулся к девушкам. - Пойдемте же, леди. Думаю, вам не слишком приятно оставаться здесь.
С этими словами граф развернулся и пошел по коридору, а обе девушки, уже было потерявшие всякую надежду, последовали за ним. Блэк шутливо отдал честь угрюмому Моррису и тоже присоединился к странной процессии.

* * *

Когда все они вышли на улицу и девушки отправились домой, Сиэль повернулся к Блэку и сказал:
- Судя по той информации, которую я получил от мисс Браун, она является потенциальной жертвой нашего убийцы, и поэтому за ней нужно присмотреть, пока преступник не будет пойман. Я хотел бы поручить это дело вам, мистер Блэк.
- Это, конечно, большая честь для меня, - с сарказмом произнес Блэк, - но не думаете ли вы, граф, что постоянная слежка за кем-то, кто может и не иметь более никакого отношения к делу, довольно неразумная трата времени?
- Вам придется постоянно следить за ней только сегодня. В последующие же дни она будет ходить на работу и от вас потребуется только провожать её с фабрики вечером. Думаю, с таким заданием даже вы справитесь.
- Справлюсь. Но не забывайте, граф, даже несмотря на то, что я назначен вашим помощником, обязанностей полисмена с меня никто не снимал. Завтра вечером я должен весь вечер и всю ночь дежурить на одном из районов Лондона, так что завтра проследить за ней я не смогу. Вам придется назначить мне замену на тот вечер.
- Хорошо. Но сегодня и в последующие дни считайте, что это ваша обязанность, - тоном, не терпящим возражений, сказал Сиэль.
- Ну что же, граф, в таком случае я вынужден вас покинуть, - Блэк шутовски поклонился Сиэлю и отправился в сторону того переулка, в котором ранее скрылись девушки.
«Да, этот Блэк просто невыносим. Надеюсь, у него хватит ума наблюдать за Браун так, чтобы хотя бы та этого не заметила. А завтра вечером я сам прослежу за ней. Не думаю, что стоит кому-то поручать это. Конечно, Блэк может оказаться правым, и девушке действительно ничего не угрожает, но как знать… По крайней мере, предосторожность лишней никогда не бывает», - подумал мальчик, одновременно разыскивая взглядом Финни с экипажем. Наконец, увидев слугу, он махнул ему рукой, приказывая приблизиться.
- Ты знаешь, где находится лавка Гробовщика? – спросил он подошедшего Финни.
- Да, господин.
- Хорошо, в таком случае сейчас мы отправимся туда, - сказал Сиэль, заходя в карету.

* * *

Лавка Гробовщика встретила мальчика своей обычной мрачностью и подвальной сыростью. Хозяин данного заведения методично обрывал лепестки с белой лилии, при этом что-то маниакально бормоча. Сиэля он не заметил, даже несмотря на надрывный скрип двери. Граф невозмутимо подошел к нему и сел на ближайший гроб, ожидая, пока на него обратят внимание. Гробовщик как ни в чем не бывало продолжал мучить несчастный цветок, и лишь когда последний лепесток был нещадно искромсан, он посмотрел на гостя.
- Ага, а вот и граф пожаловал! Что-то долго вы собирались. Чуть не пропустили все веселье. Убийца наш уже вовсю резвится, - бывший жнец ухмыльнулся.
- Думаю, это ненадолго, - сухо ответил граф.
- Ну-ну, граф, не будьте настолько самоуверенны! Итак, что же привело сюда Цепного Пса королевы? Вам совет мой нужен? – насмешливо спросил Гробовщик.
- Да, мне необходима некоторая информация, касающаяся темномагических обрядов. Думаю, вы как нельзя лучше подходите на роль подобного информатора.
- Вот те на! Довольно неожиданное заявленьице. А зачем это вам, граф, темномагические обряды? Никак по демону своему заскучали и решили вернуть его? Или нового завести? – бог смерти мерзко улыбнулся.
Сиэль вспыхнул и хотел было поставить наглого собеседника на место, но затем решил, что благоразумнее будет оставаться невозмутимым, и надменно произнес:
- Не думаю, что вас должны волновать мои планы. Чего вы хотите за информацию?
- Что-то не припомню, чтобы я уже согласился помочь вам. Да и не нужно мне сейчас от вас ничего. Так что придется вам искать нужные факты в другом месте. А вообще, позвольте дать вам маленький совет: не суйтесь в это дело, граф. Поверьте, здесь все совсем не так просто, а защитить вас теперь некому. Как бы вы не получили по своей очаровательной головке.
Мальчик вскочил и, смерив экс-шинигами сердитым взглядом, прошипел:
- С каких это пор вас заботит моя безопасность? В любом случае, раз вы отказываетесь помочь, я вынужден откланяться, - с этими словами граф развернулся и немного более быстрее, чем то было дозволено этикетом, проследовал за дверь.
Гробовщик покачал головой и, тихонько рассмеявшись, сказал:
- Глупый маленький тигренок, мнящий себя тигром. Однако, любому, кто тронет его, не поздоровиться: у котят очень острые зубки. И рядом с ними всегда есть тигрица, готовая растерзать любого, покусившегося на ёё детеныша.

* * *

В темной комнате без окон тускло горели свечи. В их трепещущих отсветах можно было разглядеть грязновато-красную пентаграмму, начерченную перед гладким камнем, чем-то напоминавшем алтарь. Кроме этого алтаря в комнате находился только низкий стол, пугавший своей ужасной ношей. На нем лежало человеческое тело без головы, однако, если присмотреться, можно было разглядеть, что все его конечности отличаются по длине, а так же увидеть уродливые швы на ногах, руках и туловище.
За алтарем на коленях стоял человек в черном балахоне и с надвинутым на лицо капюшоном. В его руках был ритуальный стилет. Человек что-то заунывно бормотал, время от времени выкрикивая какое-то одно слово. Затем он резко полоснул стилетом свое запястье, и, макая пальцы в собственную кровь, принялся чертить какие-то знаки на камне.
Свечи вокруг вспыхнули и запылали ярче, заставляя причудливые тени плясать на стенах. Человек закончил чертить символы и теперь в ожидании смотрел на пентаграмму. Бурые линии начали постепенно алеть, наливаясь кровавым цветом, а затем в самом центре стала сгущаться тьма.
- Чего ты хочешь, человек? Время жертвы еще не настало. Не стоит беспокоить демона по пустякам, иначе ты можешь сильно об этом пожалеть, - раздался низкий голос, заставляя человека содрогнуться.
- Прости меня, о Великий. Я не имею права взывать к тебе, однако надеюсь на твою милость. Моя человеческая оболочка стала слишком слаба. Я прошу тебя дать мне силы, чтобы я смог правильно завершить ритуал, - сдавленно просипел человек. По его виду было заметно, что он до ужаса боялся того, кого призвал.
- Я стал забывать, насколько безгранична людская алчность. Я не дам тебе силы, достаточно и того, что я помогаю тебе. Поверь мне, правильное проведение ритуала исключительно в твоих интересах. И если еще раз призовешь меня без веской причины, обещаю, ты будешь гореть в аду вечность безо всякой надежды на избавление, - голос становился все глуше и наконец совсем затих, а сгусток тьмы развеялся.
Человек поднялся с колен, и, стараясь унять дрожь и шатаясь, побрел к тяжелым дверям.

* * *

Сиэль медленно шел по темному коридору. Казалось, он уже блуждал здесь не один час, хотя мальчик точно знал, что это не так. Просто, похоже, время было не властно в этом месте. Пройдя очередной поворот, граф начал осознавать, что находится в каком-то странном замке. На стенах был закреплены серебряные канделябры в виде змей, обвивающих свечи. Они горели приглушенным желтоватым огнем, но стоило ему подойти ближе, как пламя вспыхивало, освещая путь.
Сами стены из черного камня были украшены необычными рельефами, которые одновременно и пугали, и притягивали взгляд своей жестокой красотой. На них были изображения, которые смутно напомнили Сиэлю гравюры в старинных средневековых фолиантах: сожжения ведьм, сцены темных жертвоприношений, кровавые битвы… Все это было настолько реалистичным, что мальчик как будто видел, как люди, навеки запечатленные в камне, двигались: ведьмы корчились на своих столбах, охваченных пламенем, а воины дрались насмерть, безжалостно кромсая соперников.
«Как я сюда попал? И вообще, что это за место? Где я?» - напряженно думал мальчик, силясь дать логическое объяснение происходящему.
В раздумьях он продолжал блуждать по темному замку и даже не заметил, как очередной коридор вывел его в просторный зал. Сиэль очнулся лишь тогда, когда вышел на его середину. Резко остановившись, юный граф огляделся. Зал был выдержан в том же мрачном стиле, что и весь замок. На стенах висели старинные гобелены, пол из черного мрамора тускло мерцал в отсветах огромного камина, в котором бешено плясало синее пламя. Но больше всего его внимание привлекло кресло, более похожее на трон, стоящее перед камином. В нем кто-то сидел, но так как кресло стояло спинкой к мальчику, разглядеть лицо сидящего ему не удалось.
Почему-то Сиэль вдруг почувствовал странное волнение…
«Все настолько нереально, что кажется, будто я во сне. Возможно ли, что все вокруг лишь игра моего подсознания? Хотя даже если это и так, нужно узнать, что это за место и почему я здесь», - подумал он и решительно прошел вперед.
В тот момент, когда он поравнялся с креслом, неизвестный повернулся к нему. Сиэль застыл, шокированный.
- Себастьян… - пораженно сказал он.
Сердце странно трепетало, как будто радуясь чему-то. К своему удивлению, граф вдруг обнаружил, что по какой-то причине рад видеть демона. У него создалось впечатление, будто в этот момент он обрел что-то, чего ему ужасно не хватало в последнее время.
- Здравствуй, Сиэль, - с усмешкой ответил демон.
При звуках бархатного голоса бывшего дворецкого волна сладкой дрожи пробежала по спине мальчика.
- Почему ты здесь? – тихо спросил он, напряженно всматриваясь в знакомые черты.
- Тебе стоит задать этот вопрос самому себе, - насмешливо сказал Себастьян, - ведь это твой разум.
В выражении лица Себастьяна было сложно что-либо рассмотреть… На нем была его обычная маска высокомерного безразличия, однако зрачки в кроваво–алых глазах были вертикальными, и мальчик понял, что сейчас перед ним находится настоящий демон, теперь уже нисколько не скрывающий своей сущности.
- Ладно, тогда… почему я здесь? Чего ты хочешь от меня? – мальчик внимательно смотрел на собеседника, силясь прочесть невысказанное на его лице.
- Чего я хочу? Ничего. Кажется, мы прояснили это в прошлый раз, - за насмешкой Сиэлю послышался некоторый интерес, - разве ты этого не понял?
- Это ложь. И мы оба это знаем, - граф сузил глаза.
- Возможно, - протянул демон, откинувшись в кресле. Сиэль с возмущением отметил, что эта ситуация, похоже, забавляла Себастьяна.
- Не я призвал тебя сюда, если тебя это интересует. Ты пришел сам, по своей воле. Так что логичнее задать этот вопрос тебе: чего же ты хочешь, Сиэль? Ты здесь, потому, что хотел видеть меня. Зачем? Сейчас ты свободен, тебя не связывают никакие обязательства, но ты все равно здесь. Почему? Ты желаешь смерти, ищешь забытья? – демон подался вперед, наклонившись к мальчику, как будто хотел разглядеть все ответы в ледяной синеве его глаз.
- Я… не знаю… нет. Я не хотел видеть тебя, и уж тем более умирать, - как можно тверже сказал Сиэль, однако голос его подвел, предательски сорвавшись на какое-то невнятное сипение.
- Не знаю насчет «умирать», но ты хотел видеть меня, иначе тебя бы здесь не было. Все скрытые людские желания проявляются в сновидениях, ведь здесь некому осудить их, какими бы недозволенными они не были, - Себастьян лукаво ухмыльнулся.
- Так все это сон? – спросил мальчик.
- Для тебя – да.
- А для тебя? – на это демон лишь покачал головой, и его ухмылка стала шире:
- Это зависит от того, что считать сном, а что реальностью.
Сиэль хотел было спросить что-то еще, но тут все вокруг стало расплываться и тускнеть. А затем он открыл глаза в своей комнате и недоуменно посмотрел на потолок. Граф сел на постели, а затем встал и подошел к окну. Отдернув тяжелую портьеру, он посмотрел на улицу. На булыжную мостовую падали первые розоватые лучи восходящего солнца; редкие прохожие сонно брели куда-то; Лондон только-только просыпался.
«Значит, это и вправду был сон. Но… что он значил? Себастьян сказал, что я оказался там потому, что хотел увидеть его. Неужели я действительно скучал по нему? По демону, который должен был отнять у меня душу и поглотить её? Я, должно быть, сошел с ума. Но, похоже, это правда, ведь Себастьян никогда мне не лгал. Да и зачем бы ему лгать на такую тему? Ему не будет с этого никакой выгоды. Но вот что непонятно: тот Себастьян был создан моим подсознанием, или же это по-настоящему был он? Но что тогда он делал в моих снах? И почему тогда сказал, что это именно я явился к нему, а не наоборот? Наверное, это пока что неразрешимая загадка. Возможно, я увижу его еще раз, и тогда уже смогу разузнать все получше», - все еще погруженный в свои мысли, мальчик машинально вернулся в кровать, и даже не заметил, как снова уснул.

А в это время демон в своих чертогах наблюдал за ним. Увидев, что он опять погрузился в объятия Морфея, Себастьян громко позвал:
- Агласис!
- Чего желает хозяин? – явившийся склонился в грациозном поклоне.
- Я знаю, что ты сегодня приходил к мальчику. Рассказывай, - приказал демон.
- Да, сегодня он впервые увидел меня. Как ни странно, граф Фантомхайв оказался гораздо умнее, чем я ожидал. Боюсь, что мальчишка рано или поздно может догадаться о моем истинном назначении, - Агласис покосился на чашу.
- Не думаю, что он успеет, а даже если и так, то вряд ли изменит свое отношение к тебе. Юный граф никогда не избегал опасностей. Продолжай, - повелительно сказал Себастьян.
- Как я уже говорил, мальчишка обладает довольно острым умом, так что думаю, не следует даже надеяться на то, что он станет мне доверять. Стоило ему только взглянуть на материалы дела, как он тут же схватился за ту тонкую ниточку, которую так и не удалось разглядеть всему Скотленд-Ярду. А затем у него каким-то чудом получилось разговорить почти сошедшую с ума от горя свидетельницу. Вы не боитесь, господин, что он найдет убийцу раньше времени?
- Нет, это вряд ли. Даже со всем тем, что ему удалось узнать, он слишком плохо осведомлен, а на поиск информации человеческими средствами уходит довольно много времени. Продолжай приглядывать за ним; помни, с мальчиком ничего не должно случиться; за малейшую царапину ответишь ты, - бес содрогнулся от последних слов. Зная методы хозяина, он с уверенностью мог сказать, что гораздо приятнее умереть за мальчишку, чем отвечать перед демоном за сломанный ноготь графа.
- Слушаюсь. Господин?.. – Агласис замолчал, прося разрешения продолжить.
Себастьян кивнул.
- Я чувствую тут чье-то присутствие; кто-то был здесь совсем недавно. Это был он?
- Да, и, признаться, Сиэль удивил меня. Даже несмотря на то, что после разрыва Контракта между нами все же осталась слабая связь, он должен был действительно сильно пожелать увидеть меня, чтобы оказаться здесь. Кажется, все будет проще, чем я ожидал. А теперь иди.
Агласис еще раз поклонился и исчез.

---

Ну и последний

Мда... Ну не продуктивная я, что ж делать! Некоторые так по 5-6 драбблов напецали, а я - три, да и то с большим трудом. Ну и фиг с ним. Зато этот наконец-то хоть чем-то похож на нормальный.

 

третий драббл

Пэйринг: Леон\Ди

Рейтинг: нет

 

С грохотом захлопнулась входная дверь, заставляя пиалы с недопитым напитком заходить ходуном на чайном столике.
Опять ссора… Ди вздохнул. Какие же они разные – ками и человек. Холодное спокойствие полубога и огненный темперамент смертного. Он – как вода и пламя, которые, соприкасаясь, лишь уничтожают друг друга; как день и ночь, которые никогда не догонят друг друга; как небо и земля, которым вовек не встретится.
Каждый защищает то, что дорого ему: ками – природу от беспощадных захватчиков, человек – свою расу от неё же самой. И Ди осознает, что никогда не сможет простить Леону его человечности, а тот не посмотрит сквозь пальцы на его месть людям, если узнает.
Они как будто говорят на разных языках, не понимая друг друга, и оттого все больше раздражаются, пока это раздражение не выльется в очередной скандал. И тогда бьются дорогие чашки из тончайшего китайского фарфора, животные забиваются подальше от яростных криков, вновь рвется та тонкая ниточка близости, возникшая за время короткой беседы. А затем детектив вылетает из магазинчика с яростным рыком, или же сам Ди сквозь зубы шипит ему убираться, а может быть, и все вместе – это не так важно. Заключительная сцена одного и того же глупого фарса имеет свойство варьироваться.
Но зато всегда остается неизменным то, что происходит после. Ощущение пустоты на том месте, где только что бушевала ярость у одного и мерзкое тянущее чувство, будто незримый поводок насильно тащит его куда-то - у другого.
А затем все начинается заново – дверь, распахнутая увесистым пинком, намертво впечатывается в стену, пропуская Леона, и он, как ни в чем не бывало, вручает графу коробку с очередным кондитерским шедевром. А тот, со своей вечной улыбкой, предлагает детективу выпить чаю вместе, притворяясь, будто не помнит недавней ссоры. И они вместе садятся за маленький столик черного дерева, как если бы ничего и не случилось.
Цикличность – основной закон природы, спорить с которым не могут ни боги, ни люди. Они могут лишь безропотно следовать ему, послушно переходя с одного витка бесконечной спирали на другой. И это продлится вечность – когда не станет этих двоих, точно так же будут пить чай их потомки, не изменяя бессменной традиции – противоположности несовместимы.
И все же они притягиваются - это еще один закон жестокой природы.

 

И, кстати, там в конце сначала предполагалась более ли менее оптимистичная концовка, но тут её не будет. Да здравствует агнст!

---

Второй драббель)

Ну, а вот и второй. Причем на ту же ситуацию написан (В магазинчике Ди необычное пополнение).

Только этот был официально от нашей команды, а предыдущий от лица неизвестного Маньяка) К сожалению, у меня так и не вышло сносно написать настоящий драббл на 300-400 знаков. Хоть убейте, не понимаю, как можно в такой маленький текстик втиснуть сюжет с законченной мыслью.Говорят, краткость - сестра таланта... Это не про меня(

 

много буковок =)

Пэйринг: Леон\Ди

Рейтинг: нет

 

Шел дождь. Нет, не дождь – настоящий ливень, с молнией и громом, с порывами сумасшедшего ветра. Это было так необычно для солнечного Лос-Анджелеса, где дожди бывали лишь несколько дней в году. Бурные потоки воды неслись по улицам, смывая удушливую пыль, и с грохотом скрывались в канализационных решетках. Небо было наглухо затянуто черными тучами, и ни единого лучика света не падало на землю – в полдень стояли сумерки. По улице шагала одинокая фигура, полускрытая тяжелой пеленой дождя. Человек шел, не обращая внимания ни на ледяную воду, с силой падавшую на него с неба, ни на холодный, пробирающий до костей ветер.
Леон Оркотт, детектив лос-анджелесской полиции брел по пустынному городу, даже не задумываясь над тем, куда он идет, полностью погруженный в тягостные мысли.
Он не смог спасти её. Перед глазами до сих пор стояло перепуганное лицо молодой девушки, которую держал перед собой, как щит, грабитель в маске. В её взгляде читался полнейший ужас, шок и… надежда. Такая переворачивающая душу, робкая надежда на спасение, которая пробивалась через черное отчаянье; которая заставляла сделать все, что в твоих силах, ради того, чтобы помочь, вырвать её из грязных лап недочеловека. Он не успел… Когда Леон увидел, что преступник, окруженный полицией и уже понявший свою обреченность, замахнулся ножом на нежное горло девушки, то со всей возможной быстротой рванулся к нему, чтобы не дать опустится смертоносному оружию. Но когда детектив схватил руку грабителя, нож был уже по рукоять запущен в девичье тело. Убийцу тут же скрутили, посадили в машину и увезли, полиция, оцепившая место происшествия, потихоньку начала расходиться, а он все так же стоял и смотрел на алую кровь на своих руках.
Его сочувственно хлопали по плечу, говорили что-то ободряющее, и он, не в силах больше оставаться здесь, просто развернулся и пошел куда-то, не разбирая дороги. А потом началась гроза. Струи воды смыли с него кровь погибшей, но он все равно видел её на себе.
И тут Оркотт резко остановился, видя перед собой знакомую вывеску. С удивлением осознав, что именно сюда он и направлялся, Леон горько усмехнулся и зашел внутрь.
С удивлением отметив, что Ди не пьет чай, детектив еще больше удивился тому, что граф суетился, рыскал по магазинчику и что-то искал. Затем, заметив гостя, всплеснул руками и покачал головой:
- Ах, детектив, вы же вымокли до нитки! Это никуда не годится. К сожалению, вы пришли несколько не вовремя, я сейчас занят. Выпейте пока горячего чаю, - с этими словами Оркотт был усажен на диван, и ему в руки была силой втиснута чашка с дымящимся напитком.
- Так-то лучше, - довольно сказал Ди, - будьте здесь, я приду, как только освобожусь.
И под недоуменным взглядом Леона, граф скрылся за портьерой, прикрывавшей вход во внутреннюю часть магазинчика.
«Почему я здесь? Разве я направлялся именно сюда? Похоже, что так… Но зачем? Я на самом деле хотел увидеть Ди? Наверное. Может, я просто хочу выговориться. Как тогда, когда Гарри погиб… Выговориться перед Ди? Да ему все равно! Он считает, что все люди не заслуживают жизни. И на меня ему тоже наплевать – ушел куда-то, наверно, к зверюгам своим, оставил меня. Вот сейчас найду его, выскажу все, что думаю о нем и никогда больше сюда не приду», - Леон решительно поднялся с диванчика и направился за графом.
Зайдя за изумрудно-зеленую портьеру, детектив увидел коридор со многими дверями. Одна из дверей была приоткрыта, и Оркотту показалось, что в проеме мелькнул подол шелкового чеонгсама.
«Ага! Вот ты где», - подумал мужчина и зашел в ту самую комнату. Когда дверь за ним закрылась, он с удивлением обнаружил, что это вовсе и не комната, а… какая-то долина. Он оглянулся. Вокруг пестрела яркая зелень трав, впереди начинался лес, было слышно пение птиц… Поискав взглядом дверь и не найдя её, детектив окончательно растерялся.
«Так, похоже, я опять влип. И опять этот чертов китаец во всем виноват! Ладно, нужно что-то делать. Попробую осмотреться здесь, может, неподалеку есть люди», - с этими мыслями ошарашенный Леон пошел по направлению к лесу. И тут из-за деревьев показалось какое-то существо. Оно с поразительной скоростью двигалось к Леону.
Это был дракон. Солнце играло бликами на сверкающей чешуе, длинное тело грациозно извивалось в воздухе, не касаясь земли, а кроваво-алые глаза метали молнии. В считанные секунды существо приблизилось к детективу и остановилось перед ним, грозно раздувая ноздри.
- Что ты делаешь здесь, человек? Ты ищешь смерти? Тебе нельзя здесь быть! – похоже, дракон был очень зол.
Оркотт смотрел на него и все больше злился. Кажется, тот и вправду собирался вот-вот убить его.
«К черту!» - раздраженно думал Леон, - «Как все достало! И Ди этот со своими зверями, и работа идиотская, и вообще – все. Пусть жрет – может, подавится», - и мужчина презрительно посмотрел на смертельно опасное существо, гордо выпрямив спину.
Дракон, кажется, слегка удивился такому бесстрашию, и злобы в его взгляде поубавилось. Его заинтересовал человек, который смотрел ему прямо в глаза и не трясся при этом от страха, как осиновый лист.
- Так что же ты тут делаешь? – уже смягчаясь повторил свой вопрос дракон.
- Я ищу Ди. Видел, как он заходил сюда, вот и пришел, - безразлично ответил Леон, - А кто ты? Никогда не слышал, чтобы Ди о тебе рассказывал
Дракон вдруг расхохотался от такой наглости. Нет, ну ладно, человек не бросился наутек, мало ли, может от шока с места сдвинуться не смог… Но чтобы вот так сразу задавать вопросы, да еще и на «ты»! Нет, этот мужчина ему определенно нравится. Все еще смеясь, он принял свою человеческую форму и протянул руку ничего не понимающему Леону.
- Меня зовут Хикудзива. Я здесь недавно, просто гощу у графа. А ты, наверно, детектив Оркотт? Я слышал о тебе, – в глазах Хикудзивы плясали смешинки.
- Да, это я. И что же ты слышал обо мне? – спросил Оркотт, подозрительно прищурившись.
- Что ты неотесанный и черствый хам, - мерзко улыбаясь, ответил дракон. Он откровенно веселился, наблюдая за покрасневшим от возмущения мужчиной.
Леон открыл было рот, чтобы рассказать все, что он думает о такой откровенности, но тут же закрыл его, задаваясь вопросом о том, кто же мог рассказать дракону о нем.
«Наверно, это Ди. Это он всегда был обо мне такого мнения. Ну и фиг с ним, все равно я не собираюсь больше сюда приходить», - со злобой думал Оркотт, подавляя в себе совершенно бессмысленную, по его мнению, обиду.
- Раз так, думаю, мне нет смысла быть с тобой вежливым, - прошипел Леон, сузив глаза.
Юноша, стоявший перед ним, вновь заливисто рассмеялся. Он снова и снова указывал рукой на выражение лица детектива и разражался очередным взрывом хохота. Леон, некоторое время наблюдавший эту картину, резко развернулся, и уже было собрался пойти в противоположную от Хикудзивы сторону, как юноша остановил его, схватив за руку.
- Да не кипятись ты, думаю, у Тотетсу не было никаких причин объективно судить о тебе, - сказал он, подмигивая детективу.
«Так это не Ди говорил? А какой-то Тотетсу? Так, стоп, мне же все равно, что думает обо мне этот прохвост. И я вовсе не рад», - думал Леон, упорно борясь с дурацкой улыбкой, готовой вот-вот расползтись на лице.
- А знаешь, человек, ты мне понравился. Это случается довольно редко, так что я готов выполнить любое твое желание. Я могу все, - заметив скептический взгляд Оркотта, дракон поправился, - ну ладно, ладно, не совсем все. Все, кроме влияния на чувства. Я не смогу, к примеру, заставить кого-то полюбить. Но и без этого мне подвластно очень многое, так что подумай хорошенько, детектив. Власть, богатство, вечная молодость, бессмертие, слава - любые блага. Чего ты желаешь? – Хикудзива изучающе посмотрел на Леона.
«Деньги, богатство, власть… Да зачем мне это? С деньгами я никогда не умел обращаться, слава мне не нужна. Бессмертие? Да я от него с ума сойду. Тут и своя кратковременная жизнь до ужаса надоела… И вообще, ничего я не хочу. Вот разве что чувства… Но он ведь не может управлять ими, так что…», - и тут детективу пришла в голову совершенно дурацкая мысль, - «а что, все равно загадывать больше нечего»
- Знаешь, в детстве я всегда мечтал научиться летать. Не на самолете, а просто так, чтобы ветер трепал волосы и можно было потрогать облака.
- Ты просишь дать тебе крылья? – спросил сбитый с толку дракон.
Леон улыбнулся, представив, как он придет на работу с парой белых крыльев за спиной, и что про него там подумают.
- Нет, мне не нужны крылья, - рассмеялся он.
- Тогда как же ты… - дракон выглядел совершенно растерянным.
- Покатай меня, - ухмыльнувшись, Оркотт насмешливо посмотрел на собеседника.
Хикудзива только ошарашено приоткрыл рот и выпучил глаза. Такого желания он никак не ожидал. Обычно люди хотели денег, известности, власти… Все всегда было так банально и пошло. А этот странный человек пожелал чего-то совершенно невообразимого.
- Ты же обещал выполнить все. Вот и выполняй. Или солгал? – теперь пришла очередь Леона смеяться над выражением лица собеседника.
- Хорошо, - ответил дракон, возвращая себе свое истинное обличье.
Мужчина взобрался на услужливо подставленную спину, схватился за густую гриву и вдруг сильно пожалел о своей необдуманной просьбе. Все-таки, дракон мог легко сбросить его с себя, пусть даже и нечаянно. Но когда Хикудзива стремительно поднялся в воздух, страх отступил под волной других эмоций. Адреналин хлынул в кровь, заставляя сердце Леона бешено стучать в груди; восторг наполнил тело, прогоняя все дурные мысли прочь; детективу хотелось хохотать во весь голос, что-то громко петь и просто орать от таких сильных ощущений.
Ветер запутывался в волосах, делая и без того непослушную шевелюру настоящей гривой. Проплывающий внизу лес все больше отдалялся, а дракон взлетал все выше и выше. И, наконец, они поднялись выше облаков и заскользили над ними, практически погружаясь в белоснежные островки. Леон наклонился, немного отстраняясь от дракона, и протянул ладонь к ним. Рука тотчас же наполнилась водой, и он засмеялся. «Я все-таки потрогал облака», - пронеслась в голове безумная мысль, заставляя Оркотта смеяться все громче. В последний раз он так смеялся лишь в далеком детстве.
Человек несся над облаками верхом на драконе, и понимал, что в этот момент он счастлив. Абсолютно, хоть и ненадолго. Там, на земле, остались его горечь, усталость, гнетущее чувство вины. Да, они вернутся к нему, стоит только коснуться ногами травы, но именно сейчас он ощущал только радость и эйфорию. И это было прекрасно.
Ступив на землю, Хикудзива осторожно спустил с себя все еще пьяного от эмоций Леона и, улыбнувшись ему, сказал:
- Твое желание исполнено. А теперь ступай, впереди ты увидишь дверь, через которую пришел сюда. Тебе пора.
- Спасибо, - тут Леон совершенно неожиданно для себя поклонился дракону и зашагал в указанном тем направлении.
Когда он скрылся за деревьями, Хикудзива вновь принял человеческий облик, сел на ствол поваленного дерева и произнес:
- Здравствуй, Ди. Почему ты стоишь за моей спиной? Я думаю, так нам будет неудобно разговаривать.
- Простите, Хикудзива, я просто не хотел потревожить вас, - ответил ками, опускаясь рядом с ним.
- Почему вы не убили его? Я думал, вы ненавидите людей, - спросил Ди, с интересом глядя на дракона.
- Совершенно поразительный человек. Я никогда еще таких не встречал, хотя живу уже не одно тысячелетие. Сначала он просто удивил меня своим бесстрашием, а может глупостью, не столь важно. А потом… - Хикудзива улыбнулся, качая головой. Ди внимательно смотрел на него, ожидая, что тот продолжит.
- Я предложил ему исполнить любое его желание. Деньги, власть, сила – все, чего он захочет. А он… он попросил меня покатать его. И он первый человек в моей жизни, желание которого принесло ему только счастье, пусть и мимолетное. Ты же знаешь, Ди, драконы всегда исполняют желания людей так, чтобы их же собственная алчность и глупость обернулась бы против них же. Богатство приносит болезни и быструю смерть от чьей-нибудь завистливой руки, слава сводит с ума, вечная жизнь становится ловушкой, из которой невозможно вырваться. Так было всегда. До сегодняшнего дня.
Ди улыбнулся: он всегда знал, что его детектив – необыкновенный человек. И это знание всегда приносило только боль: ками никогда не сможет быть с человеком. Это против всех законов бытия. И этого никто не изменит. Конечно, когда-нибудь придется оставить Леона, пока это еще будет возможным, но не сейчас. Еще не сейчас.
- Вы останетесь погостить еще? Или же продолжите свой путь? – спросил задумавшегося о чем-то дракона Ди.
- Да, я пожалуй пойду дальше, - ответил тот, и добавил тише:
- Потрясающий человек. Я бы забрал его себе, если бы мог.
- Так почему же не можете? – взволнованно спросил ками.
- У него уже есть хозяин, - с этими словами дракон взмыл в небо.

---

С феста по ПСоХУ

Ну вот этот фест и закончился... К сожалению, наша команда проиграла, причем проиграла совершенно неожиданным соперникам. Я почему-то думала, что победителем окажется команда "Юмор", а не "Романс\Флафф". Ну да ладно...

Сейчас уже можно выкладывать свои драбблы где угодно, но вряд ли я выложу их где-то, кроме своего днева. Да и тут они исключительно из-за того, чтобы не потерялись в бесконечных дебрях текстовых документов на моем компе.

 

итак, первый пошел!

 

Пэйринг: Леон\Ди

Рейтинг: нет

 

В магазинчике стояла необычная тишина. Не было слышно ни радостного чириканья птиц, ни тихого шипения змей, ни глухого рычания хищников. Ди сидел в своем кресле и задумчиво вертел в руках пиалу с чаем. Точно такая же пиала с остывающим напитком сиротливо пристроилась на изящном чайном столике. Ками прикрыл веки, поддаваясь волне воспоминаний. Тишина… А когда его детектив заходил к нему, тихо не было никогда. И не было так тоскливо.
Граф тряхнул головой в тщетной попытке отогнать гнетущие мысли. Забыть человека, одного из сотен тысяч, что он повидал за все годы своей жизни. Легкая на первый взгляд задача оказалась совершенно невыполнимой. Ди не смог заставить себя выбросить из памяти дорогой образ: золотистая грива непокорных волос, голубые, как весеннее небо, глаза, улыбка, которая трогала что-то в глубине сердца. А еще доброта, смелость, неподкупность, безрассудство, желание защитить всех слабых… Ди вдруг обнаружил, что искренне улыбается и рассердился. Это было так глупо! Позволить себе настолько привязаться к одному из самых отвратительных существ на земле – человеку. Люди злы, мелочны, алчны, завистливы, властолюбивы, в них скрывается бесконечное количество самых мерзких пороков. Они не заслуживают жизни.
И уж тем более Ди не имел права симпатизировать детективу. Но не смог сопротивляться грубоватому обаянию Леона. И когда все зашло слишком далеко, граф решил просто бросить все. Нет, это вовсе не побег, - убеждал себя Ди. Он всего лишь слишком долго жил на одном месте и пришло время сменить обстановку. Но упрямый Оркотт, не пожелав принять такое положение вещей и смириться с ним, кинулся в погоню, сломя голову, и графу пришлось наплевать на все принципы, постоянно переезжая с места на место. Ди помнил о том, насколько быстротечна людская жизнь, и как кратковременны человеческие чувства и страсти. Стоит подождать всего лишь несколько каких-то жалких десятилетий, и он будет совершенно свободен. Даже меньше – прошло только три года, а детектив, кажется, потерял след, и ками спокойно жил в Токио вот уже несколько месяцев.
Иногда Ди задумывался над тем, почему с таким упорством скрывается от Леона, почему просто не поговорит с ним и не объяснит невозможность любых отношений между ними? Ками убеждал себя, что это бесполезно, что упертый детектив ни за что не оставит его в покое вот так просто. И в глубине души понимал, что это ложь. На самом деле он боялся. Боялся того, что увидев Оркотта еще хоть раз, он уже никогда не сможет оставить его, да и вряд ли захочет.
Подсознательно Ди желал, чтобы Леон нашел его, поэтому переезжать с каждым разом становилось все труднее. Поэтому он так задержался в Японии, доказывая себе, что детектив потерял его след и опасаться уже нечего. Но, несмотря на все это, он почему-то так и не смог избавиться от дурацкой привычки наливать две чашки чая вместо одной. И каждый вечер ощущать подспудное огорчение от того, что прошел еще один день, а Леон так и не нашел его.
Входная дверь резко открылась, с громким стуком ударяясь о стену. Услышав такой привычный звук, Ди резко поднял голову, с внезапной надеждой всматриваясь в пришельца. А затем ощутил глубокое разочарование. На пороге стоял не человек, а лев. Глаза ками пробежались по великолепному хищнику. Одновременно и мощное, и грациозное тело, роскошная грива и… небесно-голубые глаза.
Ками моргнул и внимательнее посмотрел на пришельца. Как ни странно, он не смог четко различить человеческую форму льва. Перед глазами возникал лишь смутный силуэт высокого мужчины со светлыми волосами. Лицо было как будто размыто и, как бы Ди ни пытался, рассмотреть черты гостя ему так и не удалось.
Многие животные приходили в магазинчик сами, поэтому граф не слишком удивился неожиданному посетителю. Он поднялся, и , приветственно поклонившись, сказал:
- Добро пожаловать в зоомагазинчик графа Ди. Я его внук и временно заменяю его тут, пока он находится в разъездах. У тебя есть какое-то дело ко мне?
Лев, до этого неподвижно стоявший на лестнице, осмотрелся, затем посмотрел на себя, как-то иронично фыркнул, и лишь потом перевел взгляд на ками. Ди с удивлением заметил в таких необычных для хищника глазах целый океан эмоций: радость, недоумение, некоторое недоверие, какое-то усталое удовлетворение и … любовь. Вобще-то все звери смотрели на Ди с нескрываемым обожанием, но этот чем-то неуловимо отличался ото всех остальных. Он все так же неотрывно глядел на графа, и тот, почему-то смутившись, вновь повторил последний вопрос.
Лев, наконец оторвавшийся от созерцания Ди, покачал головой и подошел ближе.
- Тогда, должно быть, ты пришел за кем-то? – спросил граф.
Хищник лукаво прищурился и склонил голову в насмешливом жесте, как бы отвечая: «Возможно…».
- Может, ты пожелаешь остаться здесь? – Ди недоуменно посмотрел на странного зверя.
Тот вместо ответа оглянулся вокруг, и хитро ухмыльнувшись, грациозно запрыгнул на софу перед чайным столиком. Граф нахмурился: с тех пор, как он оставил Леона, никому из животных не позволялось лежать на «его» софе. Но лев, не обращая внимания на возмущенный вид ками, блаженно растянулся на мягких подушках и, прикрыв глаза, довольно замурлыкал.
Ди, совершенно озадаченный таким поведением, невольно улыбнулся: его гость выглядел настолько довольным, что на него невозможно было сердиться.
- Думаю, это можно понимать, как положительный ответ, - Ди сел на кресло рядом с софой и взял в руки чашку с недопитым чаем.
Ками вдруг ощутил легкую грусть: это напомнило ему о том времени, когда детектив заходил к нему по вечерам после работы, и они вместе пили чай. Он потупил взгляд и горько усмехнулся.
Лев, заметив перемену настроения Ди, спрыгнул с диванчика, и, подойдя к нему, тихонько заворчал, а заем вдруг лизнул его в щеку. Граф поднял глаза на зверя и улыбнулся ему, поглаживая того по голове. Хищник вновь замурлыкал и довольно зажмурился.
- Спасибо, со мной все в порядке. Просто мимолетная слабость, - лев недоверчиво посмотрел на него; в ясно-голубых глазах плескалась нежность, а на самом дне притаилась хитринка.
- Ну что же, тогда оставайся. А сейчас я познакомлю тебя с другими животными. Думаю, ты им понравишься, - на эту фразу лев лишь презрительно фыркнул, но веселья в глазах только прибавилось.
- Тогда пойдем, - ками развернулся и пошел к дверям, ведущим во внутренние комнаты.
Лев закатил глаза, но последовал за графом, ворча что-то про себя. И они оба скрылись в одной из многочисленных комнат-миров магазинчика.
* * *
Леон смотрел на мелькающую за окном машины дорогу и с тоской думал о том, сколько же тысяч километров вот таких же пустынных и бесконечных дорог ему еще придется преодолеть, прежде, чем он наконец-то достигнет своей цели. Дорога. В последние годы она стала единственным неизменным в жизни бывшего детектива. Города проносились с сумасшедшей скоростью, страны беспрестанно сменяли друг друга, а люди для Леона давно уже перестали иметь лица. Да он и не силился их разглядеть, ведь и вправду, какой смысл помнить тех, кого увидев всего лишь раз, потом никогда и не встретишь? Лишь одно было постоянным – дорога. Будь то огромные автобаны Америки, сверкающие раскаленным бетоном, аккуратные трассы Европы, змеями извивающиеся вдоль живописных лугов, или же пыльные проселочные дороги Азии, суть оставалась неизменной – это был путь, который во что бы то ни стало должен быть пройден.
Леон вздохнул, покосившись на бойко тараторившего что-то попутчика, который согласился подвезти его. В последнее время Оркотт чаще всего передвигался именно таким способом, используя бессменный жест путешественников всех стран – поднятый кверху большой палец, потому, что передвигаться на более быстром и удобном транспорте было дорогим удовольствием. Удивительно, но редко кто отказывался его подвезти. Было ли дело в самом Леоне и впечатлении, которое он производил на людей, или же в братской солидарности всех тех, кто был в пути? Он не задумывался над этим. Леон был одержим этой мучительно бесконечной гонкой, которая с такой легкостью сломала всю его жизнь. Он с фанатичностью истинной ищейки бросился на поиски того, кто, сумев приручить его и вплотную подобраться к тонкой грани между привязанностью и любовью, бросил его безо всяких сожалений, будто решенную, и оттого переставшую быть интересной, головоломку. Оркотт искал своего Ди неустанно, проносясь по миру бешеным галопом, и редко когда задумываясь над причинами такой преданности. Скорее всего, постоянное движение не давало времени на то, чтобы предаваться убийственным мыслям, которые подобно яду разъедали душу.
Однако, когда авиарейсы задерживали, или же на дальнейший путь у него попросту не хватало денег, мужчине приходилось оставаться наедине со своими мыслями и чувствами. И в попытке дать ответ на простейший вопрос «Зачем?» Леон начинал лгать себе. Он про себя перечислял все причины, которые только мог придумать в своем нежелании признать правду. И если сперва такие отговорки, как «я хочу поймать этого чертового китайца, чтобы засадить его за решетку за все свершенные бесчинства» или «я просто хочу отдать ему рисунок Криса, который он забыл» срабатывали, то после первого года странствий он понял, что все это ложь. А затем пришло ужасное осознание: он все-таки любил Ди; а так же понимание того, что он будет любить его всю свою жизнь, не смотря ни на что. Затем Леон помучился тем, что «такая любовь неправильна», «я не такой», «а что подумают окружающие». Но спустя еще год все эти мелкие переживания были забыты, отброшены, как мусор и заменены более актуальными.
Несмотря на то, что он не останавливался в своем пути ни на одну лишнюю секунду, цель все не становилась ближе. Ди опережал его все больше и больше, и все реже и реже он натыкался на какие-либо следы графа. И сейчас он уже бороздил страны скорее наугад, скорее доверившись своей интуиции, чем полагаясь на свидетельства других людей. Но все равно Леон искал и не собирался останавливаться, хотя порой на него накатывала гнетущая усталость. Она не была физической, скорее моральной – сказывались бесконечные разочарования с переменными проблесками надежды, со временем все более и более слабой. Оркотт продолжал поиски с остервенением отчаявшегося, который уже не ждет увидеть свет в конце тоннеля.
Вот и в этот момент он направлялся в совершенно случайно выбранный город – Торонто. Леону почему-то не покидала назойливая мысль, что именно там все наконец-то закончится, и потому спешил туда, как мотылек к светящемуся фонарю.
- Приехали, брат. Удачи тебе, - тепло улыбнулся Леону попутчик.
Леон кивнул ему в ответ, пробормотал «спасибо» и вышел из машины. Гул огромного года тут же свалился ему на голову, заставляя виски пульсировать тупой болью. Оркотт поморщился и зашагал по улице. Вокруг суетились люди, спеша каждый по своим делам, отчего создавалось удивительное ощущение одиночества. Вот уж парадокс: чувствовать себя одиноким, будучи окруженным огромной толпой. Мужчина лишь хмыкнул от этой мысли и продолжил свой путь.
Подойдя к киоску с прессой, он купил карту города, и уже было собирался отправиться на поиски местного Чайнатауна, как вдруг взгляд его зацепился за маленькую фигурку, которая стояла посреди тротуара без движения. Людская масса бросала её из стороны в сторону, но она с завидным упорством удерживала свою позицию. Присмотревшись, Леон обнаружил, что это молодая девушка, которая что-то выкрикивала и пыталась вручить прохожим какие-то листовки. Впрочем, он не замечали ни её, ни листовок и продолжали идти своей дорогой.
Подойдя ближе, мужчина заметил плакат, висевший на её плечах. Надпись на нем гласила: «Остановись! Ответ рядом с тобой, не проходи мимо него». А под ней была изображена до боли знакомая резная дверь, которая, казалось, вела в сказку. От полузабытого образа у бывшего детектива защемило сердце, и он, даже не думая, направился прямиком к чудачке.
- Остановитесь! Куда же вы так спешите? Ваша жизнь проходит, а вы даже не замечаете этого! Живите для себя, не подчиняясь бессмысленным правилам. Ваша суетливость крадет у вас драгоценное время, а вы совершенно не обращаете на это внимания! Остановитесь хотя бы на миг и оглянитесь. Неужели же все ваши дела настолько важны, чтобы тратить на них мгновения, которые уже никогда не вернутся назад? – говорила она безразличной толпе, похоже, ничуть не смущаясь тем фактом, что её совсем никто не слушал.
Остановившись рядом с ней, он, все еще не веря, что делает это, спросил:
- Э, мисс? Это, конечно, ужасно глупый вопрос, но скажите, почему у вас на плакате нарисована именно дверь? – таким идиотом Леон себя еще никогда не чувствовал. Раньше он бы ни за что не подошел к ней, но сейчас ему почему-то ужасно захотелось задать этой странной девушке именно такой вопрос.
- Потому, что это дверь, ведущая на свободу, - ответила она ему таким тоном, будто он спросил её о чем-то совершенно будничном. Затем, увидев непонимающий взгляд Леона, она объяснила:
- Посмотри на них, - она махнула рукой в сторону прохожих, - они спешат, суетятся, волнуются из-за каких-то мелких проблем … Считают, что свободны и вольны поступать так, как вздумается. Но на самом деле каждый из них заперт в темной комнате без единого окошка. И самое ужасное - это то, что они запирают себя сами… Люди постоянно ограничивают себя какими-то правилами, ненужными обязанностями и ,бессмысленными желаниями. Каждый думает, что ищет цель своей жизни, стремится к ней, и не понимает, что ему никогда не дотянуться до неё из своей комнаты. Это, - девушка указала на плакат, - дверь из той комнаты. За ней путь к тому, что человек желает больше всего на свете. Но никто не замечает её в постоянной гонке за своим идеалом. Для того, чтобы увидеть, нужно остановится хотя бы на мгновение и заглянуть в себя, ведь у каждого она здесь, - девушка положила руку на сердце.
Леон удивленно смотрел на неё, силясь сообразить, говорит ли она серьезно, или же перед ним очередная сумасшедшая фанатичка. Склоняясь к первому варианту, Оркотт задумался над её словами. Дверь? Которая ведет к тому, чего больше всего желаешь? Если бы все было так легко – просто заглянуть в свою душу и дотянуться до мечты. На самом же деле это казалось практически невыполнимой задачей. И все же, если бы… Тряхнув головой, мужчина посмотрел на странную собеседницу, улыбнулся ей и сказал:
- Гм, дверь... Я попробую … когда-нибудь. Спасибо, - он развернулся и, вновь уткнувшись в карту, направился в сторону Чайнатауна.
- Не забудь, ответ рядом! Стоит лишь заглянуть внутрь себя. И удачи, - девушка еще долго смотрела вслед Леону.

Оркотту оставалось пройти всего каких-то пару кварталов до Чайнатауна, и он, несколько приободрившись, принялся насвистывать какую-то песенку. Как вдруг оточенная реакция полицейского отметила, что маленькая девочка, переходившая дорогу, оказывается как раз на пути у бешено несущейся машины. Леон не задумался ни на миг. Рефлекс, выработанный за годы работы в Лос-Анджелесе, не дал ему усомниться в правильности своих действий. Оркотт стрелой рванул к перепуганному ребенку и в последний момент оттолкнул её с дороги. А дальше был сумасшедший визг тормозов, вспышка разрывающей на части боли, и, наконец, спасительная темнота.

Больно… Как же больно! Остатки сознания Леона отчаянно хватались за действительность, силясь во что бы то ни было остаться в этом мире. Не дать поглотить себя вязкой темноте, которая затягивала, как болото. Но, несмотря ни на что, попытки эти все больше и больше терпели поражение. Ощущение реальности отдалялось, как будто Оркотт медленно падал в какой-то бездонный колодец. Боль начала отступать, притупляясь, а вместе с ней притуплялись и другие чувства: он больше не слышал воя сирен скорой помощи, не ощущал твердого асфальта под собой, пропал солоновато-металлический привкус крови во рту.
«Черт, а я ведь так и не нашел Ди», - пронеслось в мозгу, - «Так и не успел сказать, что люблю его…». Почему-то разочарование от этого намного превосходило разочарование от того, что сам он умирает. В душе поднялась оглушительная волна отчаянья. И тут в истерзанной памяти проскользнуло: «…остановись… загляни внутрь себя… ответ совсем рядом…»
Леон наконец перестал бороться с темнотой, проваливаясь в неё.
«Ответ рядом. Дверь, за которой то, к чему я стремился. Она внутри меня. Я должен только увидеть её»
Падение все продолжалось, а детектив продолжал повторять: «Ответ рядом… заглянуть в себя… ответ рядом…»
И тут он заметил её. Дверь, которую столько раз видел в Лос-Анджелесе. Дверь, которая теперь вела к тому, чего он больше всего желал. Вела в загадочный зоомагазинчик, за обманчиво тесными стенами которого скрывался целый мир. Вела к Ди.
Леон взялся за ручку и замер на мгновение. А затем решительно распахнул её и шагнул внутрь.
В следующий миг он ощутил пряный запах благовоний и различил в тусклом свете свечей очертания знакомого магазинчика. Полузабытый образ вспыхнул яркими эмоциями в сердце, заставляя его трепетать от счастья и страха. И тут он обнаружил, что почему-то уменьшился в росте. Посмотрев на свои ноги, Леон сначала застыл в шоке: вместо разношенных кроссовок взору предстали когтистые лапы. А затем, подумав, что худшее, что могло случиться, уже случилось, лишь покачал головой и иронично фыркнул.
- Добро пожаловать в зоомагазинчик графа Ди. Я его внук и временно заменяю его тут, пока он находится в разъездах. У тебя есть какое-то дело ко мне? – этот голос он узнал бы из тысячи.
«И правда, ответ все это время был совсем рядом», - подумал Леон, всматриваясь в любимое лицо.

---

Глава 4

Мда... Ну, наконец-то я эту главу добила. Она, зараза, никак не хотела мне даваться! Так что за задержку прошу ругать исключительно мою музу, которая, оказываеться, прирожденная халтурщица.

 

 

тык

Глава 4


На черном бархате ночного неба мерцали мириады звезд. Луна, только-только взошедшая над городом, освещала Лондон мягким, незримым светом. По одной из многочисленных улочек, обнявшись, шли две темных фигуры. Этих двоих совершенно не заботило то, что чувства, связывающие их, видны невооруженным глазом. В данный момент их вообще ничего не заботило: они были счастливы, пьяны тем незабываемым ощущением первой любви, которое бывает лишь раз в жизни. Впрочем, никто не окидывал их осуждающими взглядами и не указывал пальцами в праведном негодовании - улицы были совершенно пустынны, и тишину прерывали лишь гулкие шаги и негромкий разговор влюбленных.
Девушка с обожанием смотрела на своего возлюбленного, он отвечал ей таким же восхищенным взглядом. Она с нежностью погладила его по щеке, а юноша в ответ на это радостно рассмеялся, и, подхватив её на руки, закружил в сумасшедшем вихре какого-то известного только им танца. Вскоре зазвучал и её счастливый смех, напоминавший перезвон серебряных колокольчиков, и она, потянувшись к его губам, нежно поцеловала их, полностью растворяясь в нахлынувших на обоих чувствах.
- Роберт, если мы продолжим стоять здесь, я буду вынуждена провести ночь на улице, - притворно-недовольным голосом сказала девушка, неохотно завершая поцелуй. - Так что будь добр поставить меня на землю и проводить до дома, как и обещал.
- Какое счастье, что скоро мне не придется отпускать тебя каждый вечер! Кстати, ты говорила кому-нибудь о нашей помолвке? - с улыбкой спросил юноша, явно не веривший капризному тону любимой.
- Ну, я рассказала лишь подруге, и она, кажется, была искренне рада за нас, хотя и подшутила над тем, как долго мне пришлось ждать твоего предложения, - Эмили опять рассмеялась и сделала попытку вновь поцеловать моментально посерьезневшего парня.
- Ты же знаешь, любимая, мне нужно было обеспечить нам хоть какое-нибудь жилье. Я ведь не мог позволить тебе поселиться со мной в бараках для рабочих! - Роберт негодующе фыркнул.
- Но я живу в точно таких же «бараках»! По-моему, ты слишком ответственен. Хотя мне так даже нравится, - лукаво улыбнулась девушка.
Оба рассмеялись, продолжая свой путь. Они все так же весело болтали и наслаждались обществом друг друга. К сожалению, время, проведенное с любимым человеком, имеет свойство безудержно лететь, неумолимо отсчитывая часы и минуты, так что вскоре молодые люди подошли к старому зданию с облупившейся краской, которое являлось общежитием для рабочих.
- Ну что же, спокойной ночи, Эмили. Встретимся завтра в обычное время на нашем месте. Люблю тебя, - парень наклонился и, бережно взяв лицо девушки в свои ладони, поцеловал её.
Их поцелуй одновременно был и нежным, и страстным, он соединял невинное целомудрие и необузданное желание. Наверное, в этом и скрывается загадка любви – гармоничное взаимодействие противоположных по своей сути вещей… Ведь в этот момент каждый из них испытывал неземное счастье от близости и одновременно с этим боль оттого, что они, хоть и ненадолго, расстаются. Все эти противостояния создавали один бурный океан эмоций, с волнами которого невозможно было бороться. Оставалось лишь отдаться на милость стихии и безвольно, словно самая крохотная песчинка, следовать течению.
- Я тоже тебя люблю, - прошептала Эмили, прикрыв глаза.
С щемящим сожалением разомкнув объятия, они в последний раз обменялись взглядами. Юноша резко развернулся, как будто боясь, что ему не хватит сил уйти, пробудь он рядом с любимой еще немного, и быстро зашагал прочь.
Девушка с грустью смотрела ему вслед. Возвращаться в общежитие ей совершенно не хотелось, поэтому она присела на крыльцо, и, запрокинув голову, стала смотреть на звездное небо. Ночь была на удивление тихой, как будто кроме неё в этом мире больше никого не было. Хотя бабочки, порхавшие в груди где-то около сердца, явственно доказывали обратное.
Мир глазами влюбленных кажется волшебным: становятся возможными любые чудеса, мягкий бархат ночи обнимает, лаская; луна с нежностью обволакивает своим мистическим светом. Счастье меняет все на свете. Любовь… Как же много таится в одном-единственном слове! Радость и отчаянье, боль и наслаждение, самоотверженность и эгоизм, легкость, которая позволяет взлететь до небес и цепи, сковывающие по рукам и ногам и полностью лишающие собственной воли. Любовь создана для того, чтобы делить её на двоих, для одного человека она смертельна, подобна тяжелой болезни, которую практически невозможно излечить.
Девушка не думала обо всем этом. Она просто наслаждалась мягкой прохладой летней ночи, мечтая о будущей свадьбе. Эмили уже видела себя в прекрасном белом платье с огромным букетом роз цвета утренней зари, медленно подходящую к алтарю, где её ждал любимый. Она прикрыла глаза, и по её губам скользнула легкая улыбка…
И вдруг тишину, как бритвой, рассек короткий вскрик. Затем послышался бешеный стук копыт по мостовой и неистовое щелканье кнута. Эмили сорвалась с места и понеслась к месту, откуда исходил кошмарный звук. Пробежав квартал и завернув за угол, она поскользнулась и полетела на мостовую. Кое-как приподнявшись на локтях, девушка вдруг почувствовала, что лежит в луже, а ведь дождя не было уже недели две. Осмотрев платье, она с ужасом осознала, что белоснежный подол почернел… Кровь. А затем, пытаясь найти опору для того, чтобы подняться, её рука нащупала какой-то предмет. Машинально приблизив его к глазам, девушка различила на темной поверхности две золотые буквы «Р. Б.».

- С Рождеством, Роберт! Надеюсь, тебе понравится мой подарок.
- Бумажник с инициалами?! Эмили, он же стоит огромных денег! Тебе не нужно было тратить столько на меня...
- Глупенький, для тебя мне ничего не жаль! К тому же, у меня были кое-какие сбережения, да и Энни одолжила немного. Просто я хотела подарить что-нибудь такое, что бы всегда напоминало тебе обо мне.
- Ты и так постоянно в моих мыслях. Как ты могла подумать, что я хоть когда-нибудь смогу забыть тебя?

- Бумажник Роберта? Что он здесь де… - Эмили вдруг осеклась.
Кровь, бумажник, грохот удаляющейся повозки… Все это начало складываться в некий безобразный, окрашенный в кроваво-красный цвет рисунок.
- Неужели… Роберт…
Бумажник вывалился из дрожащих рук. Горло сдавило рвущимися наружу всхлипами.
- Нет!!! Этого не может быть… Не может быть!, - слова гулким эхом прокатились по пустынной улице.

* * *

Сиэль сидел за столом, хмуро глядя на ни на минуту не прекращавшую весело щебетать Элизабет. Она прибыла всего час назад, но у мальчика голова уже просто-таки раскалывалась от безудержного потока сплетен, слухов и предположений насчет моды грядущего сезона.
Появление девочки было довольно шумным, впрочем, как и всегда. Едва переступив порог, она с визгом повисла на шее графа, чем вызвала его совершеннейшее замешательство. Финни, Мэйлин и Бард были тотчас же заняты работой, и вскоре в доме поднялась страшная суета. В энергичности юной леди было еще полбеды, если бы не поразительная неуклюжесть слуг. Делая что-либо, они создавали вокруг себя жуткий беспорядок, а пытаясь убрать его и довести до конца начатое, лишь усугубляли разгром. Так что скоро вполне безобидная деятельность достигла масштабов небольшого стихийного бедствия. Положение, грозившее стать катастрофическим, спас Сиэль, поспешно распорядившийся подавать завтрак. Поэтому теперь он обреченно выслушивал неугомонную Лиззи, с грустью размышляя о том, что человек, которого боялись сильнейшие мафиозные группировки, неспособен справиться с собственной невестой.
- Сиэль, я только сейчас заметила, что рядом с тобой нет Себастьяна. Где же он? - спросила девочка, удивленно глядя на пустое место за спиной мальчика.
- Себастьян исчез в ночь пожара, - немного резко ответил граф, внутренне содрогаясь от нахлынувших воспоминаний.
- О, господи, бедный Себастьян! Сиэль, он ведь не погиб?! Правда же?! - на зеленые глаза уже начали наворачиваться слезы.
- Ну конечно же, он не погиб. Вряд ли с Себастьяном что-нибудь могло случиться, поверь мне. Раз он захотел уйти, у него, скорее всего, были на это свои причины, - граф лихорадочно решал, каким образом перейти к более безобидной теме до того, как девочка разрыдается. - Элизабет, у тебя просто прелестное платье! Признайся, у какого портного ты его достала?
При упоминании о моде слезы тотчас же высохли, а глаза Лиззи засветились восторгом.
- О, Сиэль, вообще-то это секрет, но так уж и быть, я расскажу тебе! Мое платье пошито на заказ у одного молодого, но очень талантливого портного, мне посоветовала его одна из подруг. Его имя… - далее Сиэль перестал вникать в смысл речи девочки. О платьях и шляпках она могла говорить часами, так что граф тихонько вздохнул и принялся созерцать узор из листьев и цветов, искусно изображенный на его чашке.
«Как же мало ей нужно, чтобы забыть обо всех бедах! Элизабет всегда напоминала мне какую-то экзотическую бабочку, которая беззаботно порхает с цветка на цветок и живет теперешним мгновением. Возможно, это даже неплохо – вот так наслаждаться жизнью... Так проще. Нет нужды задумываться о следующем своем шаге, строить далеко идущие планы, продумывая каждый ход очередной комбинации. А потом, победив, бросаться в новую игру, и так до бесконечности, пока сам не окажешься побежденным… Но жить, подобно Лиззи, значит быть слепцом, а я выбрал знание. Все в мире имеет свою цену, и за истину пришлось заплатить беззаботностью и умением радоваться жизни. Не такая уж и большая цена. Жалею ли я о своем выборе? Вряд ли, ведь глупо жалеть о совершенном и мечтать повернуть все вспять. Но месть разочаровала меня. На место той ненависти и ярости, которые заполняли меня все эти годы, пришла гнетущая пустота, лишь подчеркивающая то, что отмщение не принесло ожидаемого удовлетворения. Однажды я сказал: «Ярость – это все, что мне остается. Если я забуду о ней, не станет и меня». Теперь гнев ушел, оставляя по себе лишь холодное безразличие. Остался ли я прежним? Стоило ли мне посвящать жизнь мести? И если бы все же у меня была возможность вернуться туда, в горящее поместье два года назад, поступил бы я так же? Призвал ли Себастьяна? Скорее всего, да. Хотя…»
- Сиэль! Сиэль, ты совсем меня не слушаешь! - размышления графа прервал недовольный голос Лиззи.
- Ну что ты, Элизабет, конечно же, я ловлю каждое твое слово. Как ты можешь в этом сомневаться? - все дружелюбие этих слов терялось из-за ледяного тона, которым они были произнесены.
- Разве? Вот скажи мне, о чем я только что тебе говорила? - Лиззи обиженно надула губки, явно уязвленная чопорностью жениха.
- Ты рассказывала о недавнем приеме у виконтессы Сеймур, устроенном в честь помолвки её дочери, - спокойно ответил Сиэль, внутренне отдавая должное Себастьяну, который приучил его даже будучи занятым своими мыслями улавливать общий смысл речи собеседника, какой бы скучной или бессвязной она ни была.
- О, ладно, тогда прости меня, - девочка решила сменить гнев на милость и очаровательно улыбнулась графу, - кстати, послезавтра состоится бал в Плоурайт-Холл, юный лорд Плоурайт собирается с размахом отпраздновать свое совершеннолетие. Сиэль, мы просто обязаны туда пойти!
Судя по тону юной леди, никакие возражения не принимались. Но как же мальчику не хотелось идти на очередной светский раут! Это означало сознательно загубить целый день, а времени у графа практически не было. Ему надо было срочно начинать расследование, ведь убито уже восемь человек! Поэтому Сиэль принялся судорожно придумывать отговорку, чтобы не идти на бал, или хотя бы перенести обсуждение этой темы. К сожалению, ничего не шло на ум, а Лиззи уже вопросительно уставилась на него, всем своим видом требуя положительного ответа, причем немедленно.
Но тут к графу подошла Мэйлин, и, уткнувшись взглядом в пол, произнесла:
- Господин, некий мистер Джозеф Блэк настойчиво добивается встречи с вами. Он говорит, что его послал лорд Рэндалл и что он должен немедленно с вами увидеться.
- О, ну что же, невежливо заставлять мистера Блэка ждать, тем более, что он от главы Скотленд-Ярда. Мэйлин, проводи гостя в мой кабинет, - мальчик взглянул на горничную, явно давая понять, что приказ должен выполниться немедленно. Девушка стушевалась, и, поклонившись, вышла из столовой.
- Прости меня, Элизабет, я вынужден покинуть тебя. Дела. Надеюсь, ты не обижаешься на меня, - Сиэль улыбнулся Лиззи, причем вышло вполне искренне: мальчик и вправду был рад такому удачному стечению обстоятельств.
- Ну как я могу обижаться, когда ты так очаровательно улыбаешься? - девочка рассмеялась и покачала головой. Улыбка её жениха была настолько редким явлением, что она бы отдала все на свете, лишь бы лишний раз увидеть её.
Кивнув её на прощание, граф вышел из-за стола и направился в кабинет.
«Джозеф Блэк… Это имя ничего мне не говорит. Должно быть, это очередной инспектор, посланный Рэндаллом, чтобы наблюдать за мной. Напыщенный идиот! Неужели он не может хотя бы не мешать мне заниматься своим делом, раз уж помочь не способен? Скорее всего, этот Блэк будет лишь путаться под ногами. Черт, очередная проблема! Как будто мало их свалилось на меня за последнее время… Ладно, нужно посмотреть, что за материалы он принес. Возможно, в них найдется какая-нибудь зацепка», - с этими мыслями Сиэль подошел к дверям кабинета и, сделав лицо как можно безразличнее, распахнул их, шагнув в комнату.
В кресле напротив его письменного стола вальяжно расположился широкоплечий человек. Услышав шаги Сиэля, он повернулся и, даже не подумав встать, произнес:
- О, граф Фантомхайв, а я уже вас заждался. Позвольте представиться: инспектор Джозеф Блэк.
Опешивший вначале от такой наглости Сиэль моментально взял себя в руки и, холодно посмотрев на визитера, не соизволил ответить. Нахальный инспектор, видимо, поняв, что от него требуется, грациозно, что совсем не соответствовало его крепкому телосложению, выскользнул из кресла и, поклонившись, встал перед графом.
- Господин Фантомхайв, я принес вам все материалы по делу, которые вы запрашивали, - произнес он, насмешливо глядя на мальчика сверху вниз и указывая рукой на гору папок, возвышающуюся на столе.
Сиэль сдержанно кивнул и гордо прошествовал к своему креслу. Сев, он посмотрел на вновь развалившегося без приглашения Блэка и ледяным тоном произнес:
- Ну что же, премного благодарен вам, простите, как вас там…? Мистер Блэйн?
- Блэк, ваша светлость, Джозеф Блэк, - в черных глазах заплясали бесенята.
- Точно, мистер Блэк. Простите, не расслышал сразу ваше имя, должно быть, вам следовало бы подойти ко мне ближе. В этой комнате, знаете ли, отвратительная акустика. Так вот, мистер Блэк, я так понимаю, что вы здесь не только для того, чтобы доставить мне собранные материалы? - ядовито поинтересовался граф.
- Вы совершенно правы, граф. У меня есть приказ содействовать вам в вашем расследовании.
- Мне не нужны помощники. Ранее я справлялся сам, справлюсь и теперь, - Сиэль уже чувствовал некоторое раздражение, глядя на скептическую мину, появившуюся на лице собеседника при последних словах.
- Но, граф, думаю, помощник вам все же не помешает. Вы ведь не станете бегать по всему Лондону и рыть носом землю в поисках улик? Думаю, нам стоит распределить обязанности: я займусь работой ищейки, вы же вычислите преступника по найденным мною доказательствам, - явно довольный своими умозаключениями, Блэк откинулся в кресле.
«Нет, этот тип просто невозможен! Да как он смеет навязывать мне какую-то там помощь! Я ведь действительно раньше справлялся сам с заданиями королевы. Ну, или почти сам…», - воспоминание о дьявольском дворецком несколько охладили пыл мальчика.
«Хотя, если задуматься, в его рассуждениях все-таки есть некоторая логика. У меня и вправду не будет возможности искать улики самому. Но это не значит, что я позволю ему вести себя со мной, как с ребенком! Да и вообще, подозрительный субъект этот Блэк. И голос у него какой-то знакомый. Как будто я его где-то уже слышал… Возможно ли, что мы встречались раньше? Вряд ли, я бы точно запомнил эту мерзкую физиономию».
Не к чести Сиэля будет сказано, но его впечатление от инспектора было продиктовано не объективным разумом, а гневом и раздражением, поэтому Блэк к своим истинным недостаткам получил изрядную долю надуманных. К примеру, его физиономия была отнюдь не мерзкой, а вполне даже интересной, если не сказать красивой.
Сам инспектор был молодым человеком, которому Сиэль дал на глаз где-то лет девятнадцать-двадцать. Черты его лица были несколько заостренными: тонкий нос, четко выраженные скулы, узкий подбородок. Из-под длинной черной челки лукаво поблескивали желтовато-карие глаза. Тонкие губы трогала немного самодовольная улыбка, которая отдаленно напомнила мальчику улыбку Себастьяна, но он немедленно отринул эту мысль: в собеседнике вовсе не было спокойной уверенности дворецкого - нахальство Блэка было скорее шутовским и наигранным.
Тщательно оценив сложившуюся ситуацию, Сиэль, поморщившись, сказал:
- Ну что же, мистер Блэк, как ни странно, кажется, ваши доводы все же имеют долю здравого смысла. Хорошо, я приму вашу помощь при одном условии: вы будете доставлять мне нужные сведения лишь по мере необходимости, не путаясь под ногами в остальное время. А сейчас я бы хотел поподробнее ознакомиться с сутью дела. Начинайте.
- Но, граф, все подробности расследования детально изложены в… - под уничтожающим взглядом синих глаз инспектор осекся, и, саркастически ухмыльнувшись, проговорил:
- Скорее всего, письмо с кратким изложением дела было доставлено вам вчера. На сегодня общая ситуация несколько изменилась: этой ночью было совершено еще одно убийство. Погибший – Роберт Беннетт, юноша, работавший на фабрике по производству хлопковых тканей. Труп не обнаружен, имеется один свидетель происшествия.
- Но с чего вы взяли, что это работа нашего убийцы? - спросил мальчик.
- Сперва в участке задались тем же вопросом. Но сегодня утром мальчишки, ловившие рыбу, нашли на берегу Темзы мужскую голову с характерными для нашего маньяка порезами. Свидетельница опознала её – это определенно голова того юноши.
- Свидетельница, вы говорите? Что она видела? Сможет ли она опознать убийцу? - граф слегка подался вперед.
- Нет, это вряд ли. К тому же, она находится в невменяемом состоянии. Ни на какие вопросы не отвечает, просто время от времени бормочет что-то вроде «его нет, его больше нет…», - Блэк фыркнул, выражая презрение к такому поведению.
- Но как же она смогла опознать голову? И как попала в участок?
- «Опознать» - это громко сказано. Просто, увидев её, она воскликнула «Роберт!» и упала в обморок. Девушку доставил в участок полисмен, обходивший тот квартал в ночь убийства. Он обнаружил её в шоковом состоянии в луже крови с каким-то бумажником в руках. Именно по нему удалось установить личность убитого - в бумажнике находился паспорт и пропускной билет на место работы. При самой девушке никаких документов не оказалось, но мне удалось установить и её личность, сходив на ту самую фабрику. Свидетельница – Эмили Браун, работала на том же предприятии и являлась невестой убитого. Я нашел её близкую подругу, мисс Энн Фишер, и с её слов удалось составить приблизительную картину убийства. В тот вечер убитый проводил мисс Браун до дома и отправился, скорее всего к себе домой. Места их жительства, мужское и женское общежития, принадлежащие той компании, на которую они работали, находятся за несколько кварталов одно от другого. Пройдя квартал от дома девушки, мистер Беннетт и встретил убийцу. Мисс Браун, скорее всего, услышала какой-то звук и поспешила на место преступления, где её и нашел полисмен. Так как тела не найдено, предполагаю, что его увезли на какой-то повозке, что дает все основания предполагать спланированное убийство, - Блэк глубоко вздохнул, завершая свой монолог.
«Да, дело принимает интересный оборот. Спланированное убийство – это гораздо больше, чем случайное происшествие. Можно ли предположить, что убийца был знаком со своей жертвой? К тому же, на этот раз иметься свидетель. Остается только как-то вытащить из неё информацию… Конечно же, эти твердолобые полисмены ничего от неё не добьются! Они просто не умеют задавать вопросы. Мне определенно нужно встретиться с ней и этой её подругой – Энн Фишер».
- Мисс Браун все еще в участке? - спросил Сиэль.
- Да, граф, и она, и мисс Фишер, которая пытаться вывести подругу из прострации, - ответил Блэк, явно недовольный бесстрастностью графа. Он определенно ожидал другого впечатления от своей речи.
- Мне необходимо встретиться с обеими. Думаю, сейчас самое время. Если хотите, вы можете отправиться со мной. Бард!
Минуту спустя раздался робкий стук, и дверь медленно открылась.
- Что будет угодно, господин?- спросил вошедший слуга.
- Бард, приготовь экипаж и побыстрее. Постарайся обойтись без происшествий, - от выразительного взгляда Сиэля Бард покраснел.
- Да, господин, - пробормотал он и с поклоном удалился.
- Ну что же, пойдемте, инспектор. Кажется, эта игра обещает быть интересной, - задумчиво произнес Сиэль, поднимаясь и подходя к двери.
- Да, господин граф, - тихо сказал Блэк, несколько подчеркнув интонацией слово «господин».
- Вы что-то сказали, мистер Блэк?, -мальчик обернулся.
- Нет, ничего. Пойдемте же, граф, - ответил инспектор, сверкнув глазами. Впрочем, Сиэль этого не заметил – он был слишком погружен в свои мысли.

 

---

Недавно совершенно случайно наткнулась на стих Р.Рождественского, и меня посетила мысль, что он очень ясно отображает отношения Соби\Сеймей. А стихотворение суперское...

- Отдать тебе любовь?
- Отдай.
- Она в грязи...
- Отдай в грязи...
- Я погадать хочу...
- Гадай.
- Еще хочу спросить...
- Спроси.
- Допустим, постучусь...
- Впущу.
- Допустим, позову...
- Пойду.
- А если там беда?
- В беду!
- А если обману?
- Прощу.
- "Спой!"- прикажу тебе..
- Спою.
- Запри для друга дверь...
- Запру...
- Скажу тебе: убей!..
- Убью.
- Скажу тебе: умри!..
- Умру.
- А если захлебнусь?
- Спасу!
- А если будет боль?
- Стерплю...
- А если вдруг - стена?
- Снесу.
- А если - узел?
- Разрублю.
- А если сто узлов?
- И сто...
- Любовь тебе отдать?
- Любовь!..
- Не будет этого!
- За что?!
- За то, что
не люблю рабов.

 

ну что здесь еще скажешь? талант...

---

Ага! У меня появился первый ПЧ! Рада видеть, anifa, пишите, не забывайте))) Судя по всему, вас привел сюда "Темный дворецкий", так что воть вам:

 

---

Урррра!!!

Йес! Йес!!! Наконец-то! Наконец-то все дебильные тематические написаны, все проэкты сданы, и я все-таки получаю свою заслуженую неделю отдыха... Школа, вместе с этими садистами учителями, слава богу, выпустила меня из своих цепких когтей, и теперь я могу беспрепятственно наслаждаться долгожданной свободой. Странно, но из всех каникул на протяжении учебного года мне больше всего нравятся именно весенние. В это время природа как раз потихоньку пробуждаеться от зимнего сна и весна уверенно вступает в свои права - скоро мой город утонет в белой дымке цветущих абрикос. М-м-м... Перед таким даже моя зимняя хандра отсупает - гульну хорошенько с друзьями парочку раз, и она расстает, как прошлогодний снег. Все-таки я очень люблю весну.

 

@темы: весна

---

Фанфик "Инкуб"

Название: "Инкуб"
Автор: m@rgo
Бета: Snezhka
Фэндом: Kuroshitsuji
Пэйринг: Себастьян/Сиэль, другие
Рейтинг: PG, наверное, а там как пойдет.
Жанр: агнст, романс, детектив.
Статус: в процессе
Размер: миди
Предупреждение: может быть ООС (старалась изобразить героев такими, какими их вижу я ), POV Сиэля (изредка и то кусочками), возможно AU
Дисклеймер: герои, сюжет – все не мое… *пошла тихонько плакать в подушку* )))
Размещение: размещайте, где хотите, только предупредите сначала.
Саммари: а что Сиэль может без Себастьяна?
От автора: ну, во-первых, это мой первый фик (склонность к графомании задавила – решила, раз другим можно, чем я хуже?))), так что тапки прошу мягкие и желательно в виде кроликов с беленькими ушками))) во-вторых жду отзывов на тему: продолжение – писать или не писать?

Глава 1

- Господин, я вынужден просить вас закрыть глаза – вы не должны видеть ничего, что бы могло скомпрометировать меня, как дворецкого дома Фантомхайв.
Сиэль лишь кивнул и прикрыл веки. Через несколько секунд на него накатило странное чувство холода – он заползал в душу, лишал воли, чувств. Никогда еще мальчик не ощущал себя настолько беззащитным, безвольным. А холод как будто выпивал все эмоции – Сиэль не чувствовал ни гнева, ни ненависти, ни страха… только безграничную усталость. Ему лишь хотелось, чтобы все поскорее закончилось. Все закончилось… Все. И он тоже. Сквозь пелену отчуждения до него долетали звуки битвы, но Сиэль даже не задумывался над тем, кто же выйдет победителем. Разум был на пределе возможностей – еще чуть-чуть, и он просто выключится, не в силах больше воспринимать окружающий фарс. Но где-то в глубине сознания промелькнула мысль: «Я верю в тебя, Себастьян, я знаю, как ты жаждешь заполучить мою душу. Победи – и ты получишь то, к чему так стремился. Победи…»
Внезапно упавшая балка отбросила его. Сиэль бы вылетел с моста, если бы не успел одной рукой уцепиться за край. Мальчик повис над бездной, не открывая глаз – даже на грани гибели он держал слово.
- Господин, сможете ли вы продержаться десять секунд?
Он кивнул: сможет. За эту короткую жизнь Сиэль выдержал слишком многое для того, чтобы вот так глупо погибнуть – за шаг от своей цели.
Десять…
Девять…
Восемь…
«Как же я устал. Хорошо было бы умереть сейчас, окунуться в спасительное небытие, забыться, исчезнуть…»
Семь…
Шесть…
«…перестать уже, наконец, быть сильным, дать волю слабостям…»
Пять…
«Нет».
Четыре…
«Это моя судьба, я сам выбрал её, и достойно пройду свой путь…»
Три…
«…я - глава семьи Фантомхайв, и моя жизнь – это месть. Я остался в этом мире лишь для того, чтобы отомстить за запятнанную честь моего рода, и сделаю это. Ради мести мной было отдано самое ценное, что было – душа. Некуда отступать, двигаться можно лишь вперед…»
Два…
Один…
«…это мой выбор, и ничто не заставит меня отречься от него!»
Рука предательски дрожала: казалось, еще немного, и Сиэль полетит вниз, в Темзу, навстречу гибели. Но тут смертельный холод начал отступать, выползать из тела, нехотя отпуская разум маленького графа. Мальчик прислушался: казалось, все было кончено. Но все же, кто победил? Это ведь была игра, вот только победитель получал все, и жизнь в том числе; проигравшему же было суждено - нет, не умереть – исчезнуть, раствориться в безжалостном холоде Вечности.
- Вы можете открыть глаза, господин, все кончено, - прозвучал до боли знакомый бархатный голос.
Сиэль открыл глаза: его личный демон стоял над ним, и губы его кривила ухмылка, лукавая, ироничная… Но в глубине кроваво-алых глаз плескалось что-то еще, что-то совсем не свойственное демонам. Нежность?.. Сиэль тряхнул головой: какая нежность может быть у демона? Похоже, он начал сходить с ума. На эту мысль мальчик лишь тихонько фыркнул.
«Ты все–таки победил, Себастьян. Никто и не сомневался, что все так будет – ведь ты пообещал мне наказать убийцу родителей, а мой дворецкий никогда не лгал мне. Не всегда говорил правду, но не лгал… Я тоже сдержу слово – получишь мою душу, Себастьян. Ты верно служил мне, и Сиэль Фантомхайв, как и подобает дворянину, без колебаний отдаст свой долг. Но если ты не против, я в последний раз почувствую себя господином. Не позволю забрать у меня жизнь – я швырну её к твоим ногам. Знаю, это глупо, но каким бы взрослым я не казался, мне всего лишь двенадцать, не правда ли? Так что перед смертью я имею право на маленькую глупость».
Демон все так же улыбался, протягивая руку графу… Мальчик улыбнулся в ответ и, отпустив край моста, за который держался до сих пор, стремительно полетел в пропасть. В тот же миг ухмылка слетела с лица Себастьяна, и в глазах демона в одночасье пронеслись непонимание, изумление и ужас…

Через некоторое время он, вынося бездыханное тело господина из темных вод Темзы и бережно укладывая его на берег, размышлял, насколько же люди все-таки безрассудные существа.

* * *

Сиэль пришел в себя и обнаружил, что находится в весьма странном месте. Казалось, оно и не существует вовсе, ведь вокруг не было ничего, лишь безграничная Пустота. Но эта Пустота была живая, и как будто двигалась вокруг Сиэля: то ли обнимала, то ли силилась проникнуть в него, уничтожить, сделать частью себя. Мальчик ощутил странное чувство дежавю, и в тот же миг он осознал, что именно здесь они с Себастьяном заключали Контракт два года назад.
- Что ж, вполне логично взимать долги там же, где был заключен договор, - задумчиво проговорил Сиэль.
- Вы совершенно правы, мой господин, - прозвучал вкрадчивый и слегка ироничный голос позади мальчика.
Сиэль резко повернулся и встретился глазами с Себастьяном, который лишь саркастически улыбнулся его порыву. Пробегая по знакомой фигуре, взгляд мальчика остановился на левом плече Себастьяна. У демона отсутствовала рука – видимо, он потерял её во время битвы с ангелом. Почему-то мысль об этом отразилась болью где-то в груди мальчика.
«Почему мне больно видеть его раны? Кажется, я все – таки позволил себе недопустимую слабость – слишком сильно привязался к нему… Или не только привязался?.. В любом случае, это забавно – жертва испытывает симпатию к своему палачу. Я бы даже посмеялся над этим, если бы умел…»
- Твоя рука… - с запинкой произнес он вслух.
- О, не волнуйтесь, господин, пара – тройка человеческих душ, и я вернусь в прежнее состояние, - лукаво ответил Себастьян, но Сиэль поежился от ноток угрозы, прозвучавшей в голосе демона, и немного попятился.
- Почему ты до сих пор зовешь меня господином? Ты больше не слуга мне – твоя часть обязательств выполнена. Теперь моя очередь, - тихо произнес Сиэль.
Ухмылка демона стала шире, но маленькому графу показалось, что Себастьян улыбается одними лишь губами – в глазах же не было ни смеха, ни сарказма, ни даже такой привычной иронии. Сквозь пелену дьявольского огня, на самом дне темно-алых глаз виднелось что-то, чего он так и не смог понять.
Демон плавно приближался к нему. В этот момент Сиэль осознал, что снова собирается попятиться, и резко одернул себя – не пристало ему, Цепному Псу королевы бояться кого-либо, будь даже это сам дьявол.
Он выпрямился и гордо поднял голову, встретившись взглядом с адскими глазами Себастьяна. Демон слегка фыркнул – ему нравилась храбрость ребенка, смело глядящего в глаза своей смерти.
Себастьян не мог читать мысли Сиэля, пока они были связаны контрактом, зато по односторонней связи, возникшей между ними, он отлично чувствовал все эмоции мальчика. Вот и сейчас он наблюдал, как недавно еще почти панический страх был беспощадно придушен железной волей.
Самоконтроль Фантомхайва всегда поражал демона, которого редко чем можно было удивить. Еще на земле он часто забавлялся тем, что сравнивал эмоции, которые граф показывал, с теми, которые он ощущал на самом деле.
Но еще забавнее было наблюдать, как сначала такой гордый и высокомерный граф все сильнее привязывается к своему дворецкому. Странно, но когда Себастьян созерцал попытки мальчика скрыть свои истинные чувства по отношению к нему, в глубине его сущности тоже шевелилось что-то, отнюдь не свойственное порождению Ада.
- И опять ты прав, Сиэль, - мальчик вздрогнул от звуков собственного имени, впервые произнесенного дворецким, - я больше не слуга тебе. Пора отдавать долги.
В ответ на эти слова Сиэль лишь устало закрыл глаза.
«Мне страшно?.. Нет. Он прав, пора отдавать долги… Мой дворецкий заслужил свое вознаграждение, и как бы абсурдно это ни звучало, я рад отблагодарить его за все, что он для меня сделал. Ну что ж, прощай, Себастьян…»
А демон думал над тем, как выбраться из сложившейся ситуации. Раньше он мечтал о том моменте, когда, наконец, поглотит такую желанную и, в то же время, недоступную душу, как неспешно будет наслаждаться её незабываемым вкусом. Он долго ждал этого часа.
Но теперь, когда она почти принадлежала ему, он желал большего, намного большего, чем просто душа, которую можно либо поглотить, либо оставить безликой тенью и принудить служить себе в Аду. Он хотел заполучить Сиэля целиком, и ради этого определенно стоило рискнуть.
- Хотя я, признаться, ужасно разочарован в твоей душе, - недовольно протянул демон, незаметно наблюдая за реакцией Сиэля, которая, впрочем, была вполне ожидаемой.
Мальчик открыл глаза и ошарашено заморгал. Искреннее непонимание в его взгляде, кажется, довольно позабавило Себастьяна.
Юный граф выглядел совершенно сбитым с толку, и дьявольский дворецкий решил закрепить результат.
- Да-да, похоже, месть и ненависть слишком обезобразили твою душу, исказили её суть. Теперь она ничего не стоит; в Аду миллионы таких же серых и невзрачных душонок, к которым любой уважающий себя демон даже не соизволит приблизиться. Так что я не вижу смысла в поглощении чего-то столь серого и безвкусного. Я разрываю наш Контракт, - произнес демон и протянул левую ладонь к лицу мальчика.
Обе пентаграммы засветились и, вспыхнув, исчезли. Теперь уже бывший дворецкий продолжал все так же с ухмылкой взирать на потрясенного мальчишку, который, казалось полностью выпал из окружающей обстановки.
Но, как ни странно, в глазах Себастьяна в этот момент не было ни капли презрения, что так не соответствовало его словам, и, заметь это отсутствие Сиэль, он, в силу своей врожденной проницательности, ни на секунду бы не поверил ему. Скорее, во взгляде демона отображались некоторое разочарование от того, что приходится, хоть и ненадолго, выпускать из своих цепких когтей уже почти принадлежащую и такую желанную душу, и смутное сомнение относительно результата этой авантюры.
Но так как мальчик был слишком ошарашен непредвиденным заявлением бывшего слуги, то его обычно такое цепкое внимание сейчас не особо заострялось на столь мелких деталях, как тщательно скрываемые эмоции. Он просто все так же стоял и изумленно смотрел на демона, пытаясь хоть немного разобраться в своих запутанных мыслях.
«Это что, правда?! Раз моя душа так невзрачна, почему же тогда он, так долго прислуживая мне, не сумел этого разглядеть? И почему все это время оставался со мной? Кажется, я совсем перестал что-либо понимать… Однако если Себастьян отказывается поглощать меня, то что же теперь со мной будет?..»
Последнюю мысль граф, запинаясь, озвучил.
- Ну, так как твое тело сейчас не совсем мертво, думаю, ты вернешься в мир людей и будешь влачить свое жалкое существование дальше. Насчет своего долга не волнуйся – можешь считать, что он оплачен. Убить ангела, пусть и падшего, - давненько я так не веселился! В Аду, знаешь ли, до смерти скучно, вот демоны и ищут себе развлечений на земле. Ну что ж, прощай, маленький Сиэль Фантомхайв, Цепной Пес королевы! Постарайся воспользоваться данным тебе шансом и не влезать больше во взрослые игры, которые тебе не по зубам, - с этими словами демон исчез, оставив все еще шокированного мальчишку в гордом одиночестве.
Через некоторое время до Сиэля потихоньку начал доходить смысл слов бывшего слуги, и вместе с пониманием в нем пробуждался гнев.
«Да как он посмел?! Как посмел так унизить меня?! Плевать, что он демон, еще никто не позволял себе так разговаривать со мной!» - мысленно возмущался граф. Мальчик не задумывался над тем, что, возможно, никто не смел так разговаривать с ним по причине присутствия за его спиной Себастьяна, одного взгляда которого хватало на то, чтобы человек перед ним забывал все и хотел лишь одного – бежать куда подальше.
Но сквозь гнев проскальзывала растерянность – ведь последние годы смыслом его жизни была месть… Сейчас месть была совершена, и, похоже, он не знал, что делать дальше.
На земле у него не осталось существенных привязанностей – Сиэль Фантомхайв обращал внимание на окружающих лишь тогда, когда их действия относились непосредственно к нему или к его целям.
Через некоторое время ум мальчика начинал оправляться от пережитого шока, и постепенно к нему возвращались его обычная рассудительность и проницательность.
Граф попытался относительно трезво осмыслить недавние события.
«Все-таки произошедшее совсем не вяжется с Себастьяном – не в его характере делать что-нибудь без достижения каких-либо своих целей, и уж конечно, никакой демон не станет отпускать свою жертву вот так бескорыстно. Что-то здесь не так… Слишком уж все это походит на какую-нибудь очередную игру со ставкой в жизнь. Ну что ж, раз так, Себастьян, мы вновь сыграем с тобой партию, только теперь я не проиграю еще до начала, как в прошлый раз… Давай же поиграем, демон!»
В этот момент Пустота вокруг него зашевелилась, и Сиэль почувствовал, как куда-то проваливается…
«И что теперь?» - промелькнуло в голове. Истерзанное сознание, наконец, отказалось воспринимать действительность и погрузилось в спасительную темноту.

* * *

- Очнитесь, Господин! Очнитесь же! Вы не можете умереть сейчас, - прозвучал чей-то смутно знакомый голос рядом с Сиэлем.
В тот же миг граф ощутил резкую, разрывающую боль в легких.
- Господиииин! Не умирайте, очнитесь, умоляю вас!!! - голос уже почти выл.
- Не плачь, Мэйлин, видишь, он уже приходит в себя. Господин не умрет.
- Да вот же, он уже и глаза открывает! Господин! – кто-то третий начал тормошить потихоньку возвращающегося в реальность Сиэля.
Открыв, наконец, глаза, мальчик увидел над собой перепуганные лица своих горе-слуг: Финни, Барда и Мэйлин.
- Ну и чего вы все так разорались? - сипло спросил он. - Где я? Как я сюда попал? И не говорите все разом, я же так ничего не разберу! - быстро проговорил он, когда вся троица, воодушевленная его пробуждением, принялась одновременно что-то излагать. - Давай ты, Бард. Я слушаю.
- Господин, мы с Мэйлин и Финни нашли Вашу светлость выброшенным на берег Темзы. Вы около часа были без сознания. Находимся мы сейчас на берегу той же реки. Вот, - произнес Бард, изо всех сил стараясь придать дрожащему голосу твердости.
- Да, ну вот мы и…
- Так что мы… - разом начали Мэйлин с Финни, но запнулись, остановленные Сиэлем:
- Тихо! Так, далее, Бард: где Себастьян? – тихо спросил мальчик.
Все трое потупили глаза, а Мэйлин грустно произнесла:
- Мы не нашли его… Похоже, Себастьян-сан пропал. Что же нам теперь делать, господин?
- Что нам делать? – вопрошающе обратились к Сиэлю остальные слуги.
«А ведь они правы – что же мне делать? Судя по всему, пожар уничтожил большую часть Лондона. В городе паника. А мне нужно еще позаботиться об этих… слугах. Черт, как же все болит! Такое впечатление, что это я дрался с ангелом, а не Себастьян. Себастьян…»
- Мы отравляемся домой, - твердо сказал Сиэль.
«Хотя дома у меня, похоже, теперь тоже нет», - пронеслась горькая мысль.

 

Глава 2

Спустя две недели.

Сиэль сидел на кровати в своей комнате, с раздражением ожидая, когда же, наконец, явится Бард, чтобы помочь ему одеться.
Прошло уже четырнадцать дней с момента исчезновения Себастьяна, который, похоже, не спешил предпринимать какие-либо действия. Сиэль даже начал слегка сомневаться по поводу своих догадок на эту тему. Хотя мысль об удивительной бескорыстности демона выглядела еще более фантастичной.
Так как поместье было разрушено, и в нем в данное время проводились восстановительные работы, сейчас граф проживал в своем лондонском доме, каким-то чудом не пострадавшем в огне.
Как казалось Сиэлю, ремонт поместья продвигался чертовски медленно в сравнении с прошлым разом: после рокового вечера два года назад оно было восстановлено Себастьяном за одну ночь. К тому же, его дико раздражали шумность и суетливость заново отстраивающегося после пожара Лондона, так что последние дни он находился в препаршивом настроении.
- О, господин, простите, я не думал, что вы уже проснулись… - послышался виноватый голос Барда.
Сиэль смерил его ледяным взглядом синих глаз: после разрыва Контракта пентаграмма исчезла, и больше не было необходимости носить ставшую такой привычной повязку.
Бард был довольно никудышным личным слугой, но так как из двух, а в данном случае трех зол, выбирают меньшее, граф остановил свой выбор именно на нем.
Да, как же ему сейчас не хватало его «дьявольски хорошего дворецкого»! После ухода Себастьяна Сиэлю пришлось взвалить все дела на свои хрупкие плечи – нужно было контролировать ремонтные работы в поместье, в одиночку управлять фирмой «Фантом», лично встречаться со всеми деловыми партнерами, и, ко всему прочему, еще и присматривать за слугами – второго разгромленного дома он бы не вынес.
- Ты не должен больше заставлять меня ждать, - холодно произнес Сиэль, - не стой там, как истукан – иди сюда, помоги мне.
- Да, милорд, - смущенно ответил Бард и нерешительно подошел к постели.
Граф лишь устало вздохнул – похоже, в ближайшее время ему придется привыкнуть одеваться самому. Бард так и не научился даже прилично завязывать бант на шее Сиэля, не говоря уже о выборе одежды на день. Максимум, на что он был способен – это более ли менее сносно обращаться со шнурками.
«Черт возьми, эта возня со слугами отбирает у меня слишком много времени! Может быть, мне нанять нового дворецкого, который бы присматривал за ними? Хотя я не представляю себе, как обычный человек может справиться с этими идиотами…» - размышлял мальчик, наблюдая за неловкими движениями слуги, пытавшегося придать господину приличный вид. К сожалению, это плохо ему удавалось: рубашка как-то странно сидела, пуговицы на жакете упрямо не попадали в нужные прорези, а чулки никак не желали натягиваться…
«Интересно, можно ли их хоть чему-нибудь научить? Я устал уже покупать все новую и новую посуду и питаться в ресторанах. Хорошо хоть сада здесь нет…»
Странно, но мальчик даже не думал о том, чтобы попросту уволить неуклюжих слуг. Может, это было связано с их заслугами во время пожара и нападения на поместье, может, он попросту к ним привык, но так или иначе, граф не собирался идти по пути наименьшего сопротивления и нанять более опытную и расторопную прислугу взамен Финни, Мэйлин и Барда.
Наконец Сиэлю надоела неловкость новоиспеченного личного слуги, и он поспешил отправить его подальше – на кухню. Бард лишь виновато кивнул и, потупившись, последовал приказу. Сиэль подошел к зеркалу и хмуро взглянул на свое отражение. Выглядел он не ахти. Кое-как исправив положение, мальчик вздохнул и направился в свой кабинет – сегодня ему еще многое предстояло сделать.
Кабинет был единственным спокойным местом в доме: слуги не решались тревожить его во время работы. Они лишь приходили, когда он вызывал их, чтобы дать какое-нибудь поручение.
Войдя в комнату, Сиэль раздраженно посмотрел на стол, который был завален бумагами. Все это были проблемы, требующие немедленного решения. Отчеты о складах, пострадавших в пожаре; о десятках рабочих, сбежавших из неспокойного Лондона в эти смутные дни; о срывавшихся из-за банкротства партнеров (по причине того же пожара) выгодных сделках.
Граф обреченно тряхнул головой и с мученическим видом сел за работу. Все эти две недели он и так трудился, как проклятый, почти сутки напролет, а ненавистных бумаг как будто становилось все больше. К тому же, теперь ему приходилось заниматься даже мелкими проблемами, которыми раньше ведал Себастьян.
«Да… Как же все-таки сложно заниматься всеми делами самому! Я даже и не задумывался, насколько личный демон облегчает мне жизнь. «Дьявольский дворецкий» делал все настолько легко и изящно, что невозможно было догадаться, какое же количество обязанностей он выполняет на самом деле. Черт, опять я о нем думаю! В последнее время я никак не могу выбросить из головы мысли о Себастьяне. Можно даже решить, что я по нему скучаю! Скучаю?! Не может быть! Или..?»
Сиэль настолько увлекся этими мыслями, что полностью выпал из действительности и очнулся лишь от робкого стука.
- Войдите, - хмуро произнес мальчик, поднимая взгляд на дверь.
Из-за неё нерешительно выглянула Мэйлин.
- Господин, я принесла ваш утренний чай и почту, - сказала горничная, смущенно глядя на своего маленького господина.
Она, как, впрочем, и другие слуги, которые теперь обходились без посредничества Себастьяна и напрямую выполняли приказы Сиэля, в последнее время ужасно чувствовали себя рядом с юным графом.
Нельзя сказать, что они и раньше считали его ребенком, но Финни, Мэйлин и Бард твердо знали: в ту ночь, две недели назад, случилось что-то неотвратимое, и это что-то кардинально изменило юного графа. Заметнее всего это проявилось в его взгляде: до этого, даже когда один глаз был скрыт за черной повязкой, в другом под маской ледяного холода горел настоящий огонь, который иногда прорывался наружу, как бы показывая, что каким бы непроницаемым мальчик ни хотел казаться, у него тоже есть эмоции.
Теперь же его взгляд был пустым, мертвым. И это пугало. Нельзя было сказать, что Сиэль сломался, нет, это был все еще тот сильный и решительный граф Фантомхайв, который в десять лет получил звание Цепного Пса королевы, и которого боялась половина её придворных. Просто теперь у него не было цели, да и жить по большому счету ему не хотелось: он считал, что его миссия на земле завершена, и здесь ему больше делать нечего.
Даже управлением своей компанией и другими делами он занимался, скорее, по инерции, так как терпеть не мог бездействовать.
Так же изменился и характер мальчика: с него слетели даже те крохотные остатки детской импульсивности и непосредственности, которые проявлялись в нем ранее. Сиэль стал вести себя с окружающими еще холоднее и неприступнее. Казалось, его даже перестали выводить из себя неловкость и легкомыслие его слуг, как частенько бывало ранее. По крайней мере, все эмоции, как проявления человечности, он крепко держал при себе, не намереваясь демонстрировать их посторонним.
Именно поэтому верным слугам семьи Фантомхайв последнее время было трудно находиться рядом с ним: они искренне любили его, и в глубине души каждый из них сочувствовал ему. Ведь когда двенадцатилетний мальчик, вместо того, чтобы со своими сверстниками бегать и лазить по деревьям, расследует убийства, это страшно… Когда ребенок теряет всю свою семью и остается один в этом жестоком мире, в котором не каждый взрослый способен выжить, это убивает всю веру в высшее правосудие. Когда дети перестают верить в чудеса и справедливость, надежда на лучшее умирает.
Но если бы граф узнал об их сочувствии, этого он им не простил бы… Мальчик на многое мог закрыть глаза: на разбитый сервиз, обугленный обед или стертый с лица земли сад, но только не на жалость. Он никогда не нуждался в ней, более того, она унижала его, оскорбляла его гордость. Жалость, как от посторонних, так и по отношению к самому себе – удел слабых духом людей, а Сиэль отнюдь не был слабым. Так что все, что оставалось верным слугам дома Фантомхайв – лишь смущенно смотреть себе под ноги в присутствии господина и украдкой вздыхать о детстве, которое у него безжалостно отобрала сама Жизнь.
- Хорошо, оставь на столике, - Сиэль указал рукой на небольшой и довольно изящный журнальный столик, расположенный у противоположной стены.
Девушка послушно поставила поднос в указанное место.
- Вам больше ничего не нужно, господин? - уточнила она, не решаясь заглянуть в синие, глаза, ледяной холод которых уже ничто не скрывало.
- Нет, ты можешь идти. Я позову, если мне что-нибудь потребуется, - безразлично ответил граф, про себя думая: «Хотя проще и безопаснее сделать что-либо самому, чем обращаться к ним за помощью».
Мэйлин поклонилась и вышла.
Сиэль откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Все-таки постоянная, хотя и не слишком сложная умственная работа довольно сильно изматывала его. Все эти акты, договоры, отчеты… От количества всей этой документации у мальчика просто голова шла кругом. Он вряд ли стал бы уделять этому столько времени, но его компания все-таки переживала довольно сложный период: с «Фантома» и самого графа только-только были сняты все обвинения, и ему еще предстояло укрепить немного пошатнувшуюся репутацию.
К тому же, у него сейчас не было какой-либо конкретной цели, что невероятно напрягало Сиэля. В последние две недели он ждал или первых действий со стороны Себастьяна, или же, на худой конец, хотя бы какого-нибудь намека на его дальнейшие планы. Но демон не предпринимал ничего, и это раздражало мальчика. Нет, он не боялся, просто как и раньше терпеть не мог неизвестности.
Хотя и выяснилось, что подлинная королева жива и практически здорова, она, казалось, решила забыть о своем верном Цепном Псе: после ночи, когда Сиэль чуть не погиб, он не получил ни единого послания от неё, не говоря уже о каком-нибудь серьёзном деле. Не то что бы ему очень хотелось заниматься каким-нибудь очередным убийством, с которым не могли справиться эти бездари из Скотленд-Ярда, просто он чувствовал себя немного уязвленным пренебрежением, которым ему отплатили за верную службу.
Мальчик потянулся, расправляя затекшие спину и шею, и, поднявшись из-за стола, подошел к небольшой софе, расположенной подле столика с подносом. Присев, он со вздохом посмотрел на мутновато-коричневого цвета бурду со странным запахом, которая, скорее всего, должна была сойти за так любимый им Эрл Грэй. К ней прилагались сомнительные пирожные, купленные, должно быть, в какой-нибудь захудалой кондитерской с одной из соседних улиц.
После первой пробы пирожные оказались не так уж плохи, чего нельзя было сказать о чае, к которому Сиэль так и не решился притронуться.
«Да, лучше чая и сладостей, чем те, которые готовил Себастьян, я в жизни не пробовал и, скорее всего, не попробую. Похоже, он все-таки был лучшим во всем. Черт, опять!.. Так, я, похоже, начинаю сходить с ума на его почве. Пора с этим завязывать...», - граф раздраженно стиснул зубы и резко отодвинул от себя поднос. Позже, немного успокоившись, он взял пачку писем и вернулся за рабочий стол.
Письма были в большинстве своем все теми же сухими отчетами о делах компании, которыми и так был наводнен кабинет Сиэля. Разобравшись с несколькими из них, он запнулся на очередном послании, подозрительно пахнущим до ужаса приторными женскими духами. После прочтения имени на письме и так не слишком хорошее настроение превратилось в отвратительное: отправителем была Элизабет Миддлфорд, юная невеста графа Фантомхайва.
«Ну вот, опять она собирается нанести визит в чертовски неподходящее для этого время!
Как будто мне больше нечем заняться, кроме как потакать её бесконечным капризам. Надеюсь, пребывание Элизабет в моем доме не затянется надолго. Хорошо хоть она решила предупредить о том, что собирается заявиться в гости, а не свалится, как снег на голову, как это обычно бывает», - хмуро думал Сиэль, разрывая конверт.
После того, как он бегло просмотрел послание Лиззи, ему захотелось тихо взвыть… Письмо Элизабет гласило:

«Дорогой Сиэль!

Мы с тобой не виделись вот уже две недели со времени этого жуткого пожара. Я ужасно соскучилась и давно хотела к тебе приехать, но не могла оставить маму и папу сейчас. Наконец-то у меня есть для тебя хорошие новости: мои родители не могут больше терпеть суету и шум, от которых здесь теперь никуда не денешься. Они собираются поехать в наш родовой замок в графстве Сомерсет, и я уговорила их разрешить мне остаться в Лондоне. Они пытались меня отговорить, но я сказала, что не могу оставить тебя в этом ужасном городе одного. Папа согласился, но с условием, что я поживу во время их отсутствия в твоем доме: он считает, что жить одной мне будет сейчас небезопасно. Так что завтра я приеду к тебе уже с вещами и поселюсь в твоем поместье. Мы будем жить вместе, почти как настоящие муж и жена! Правда, это здорово? С нетерпением жду нашей встречи!

Твоя Лизи.»

«Господи, за что мне это?! Да я еле выдерживаю её визиты, не то что бы жить с ней под одной крышей! Она же сведет меня с ума…», - с отчаяньем думал Сиэль, лихорадочно ища выход из этой ситуации.
Кажется, выбора у него не было: отец Лиззи был прав – девочке опасно было жить в неспокойном Лондоне одной, пусть даже и под опекой гувернантки. Как бы невеста ни раздражала мальчика, он, как истинный дворянин, не мог подвергнуть её опасности, чего бы ему это ни стоило. Поэтому, ему ничего не оставалось, кроме как смириться.
Нахмурившись, он позвал Мэйлин и приказал ей приготовить комнату для мисс Мидлфорд. Затем, вспомнив об оставшихся письмах, выбрал из оставшейся стопки и взял в руки довольно пухлый конверт. На нем было написано лишь: «графу Фантомхайву». Несмотря на то, что ни адреса, ни имени отправителя на конверте не было, Сиэль почему-то не сомневался, что письмо от королевы.
Странным в нем было то, что оно не походило ни на одно из посланий, что мальчик получал от неё: обычно это были небольшие письма с королевским гербом на алом сургуче, в которых кратко излагалась суть дела, которым юному графу предстояло заняться. Этот же пакет, скорее всего, содержал в себе несколько посланий.
Мальчик хмыкнул, и, разрезав плотную бумагу, вынул свое обычное письмо, запечатанное гербовой печатью, а так же небольшой лист бумаги с королевскими вензелями. Похоже, эта небольшая записка адресовалась именно Сиэлю Фантомхайву, а не Цепному Псу королевы.
«Хм… Странно. Раньше Её Величество никогда не писала мне личных писем, которые бы не касались государственных вопросов… Ну что ж, посмотрим», - размышлял Сиэль, вертя в руках тонкую бумагу. Развернув сложенный вдвое лист, он прочел:

«Дорогой граф Фантомхайв!

Сейчас Англии снова требуется ваша помощь в раскрытии преступления. Но прежде чем вы распечатаете письмо с материалами дела, я бы хотела донести кое-что до вашего ведома.
Я проинформирована относительного вашего участия в событиях двухнедельной давности, и сообщаю вам, что довольна вашей верностью престолу.
В благодарность за то, что вы, рискуя жизнью, так долго отстаивали мою честь и интересы королевства, я хочу дать вам выбор: вы можете продолжить работу над делами государственной важности, а можете начать вести обычную жизнь придворного. Если же вы выберете последнее, при вас останутся все ваши привилегии, а по достижении вами совершеннолетия вы займете ваше законное место в палате лордов. Я не буду принуждать вас, хотя должна признать, что вы очень ценны для меня: сейчас тяжело заручиться поддержкой по-настоящему верного человека.
Несмотря ни на что, я приму любой ваш выбор.

Виктория».

Сиэль потрясенно вчитывался в письмо. Заявление королевы было так неожиданно! Ведь, как признала она сама, всегда трудно найти настолько верных сторонников, коим для неё являлся юный граф.
Он взял запечатанный конверт и принялся рассматривать королевский герб на нем, обдумывая ситуацию.
«Хм… Похоже, Её Величество посчитала мой долг выполненным. Очень странно, что меня решили вот так просто отпустить, тем более что сейчас им нужна моя помощь. Жить, как обычный придворный?.. Как будто я когда-нибудь смогу жить обычной жизнью… И все же, снять со своих плеч обязанности Сторожевого Пса королевы кажется очень заманчивым. Моя жизнь стала бы намного легче, тем более что эту работу я выполнял скорее как долг главы рода Фантомхайв и никогда не задумывался, нравится ли мне все это или нет».
Граф колебался: с одной стороны честолюбие и юношеский максимализм толкало его заняться новым делом, бросившись навстречу возможным опасностям, с другой стороны, его жизненный опыт требовал пойти по пути наименьшего сопротивления и бросить рискованное занятие. Пока что ни одна из сторон не могла победить. И тут в памяти прозвучал насмешливый голос: « …постарайся воспользоваться данным тебе шансом и не влезать больше во взрослые игры, которые тебе не по зубам…».
Графа как током прошило от этого воспоминания. В нем вспыхнул гнев, порожденный оскорбленным самолюбием.
«Себастьян был всего лишь пешкой в моей игре. Да, он многое мог, но он подчинялся моим приказам и играл по моим правилам. Смогу справиться и без него, ведь я - глава дома Фантомхайв, и я отнюдь не беспомощен! На моей доске еще остались фигуры, и пока король цел, игра не окончена. Ты увидишь, демон, на что способен Цепной Пес королевы и что ему по зубам. Я принимаю этот вызов», - с этими мыслями Сиэль решительно сломал алый сургуч и раскрыл конверт.

* * *

Над бездонной пропастью величественно возвышался замок из черного камня.
Несмотря на его сумрачные тона, он не казался угрюмым и хмурым, скорее, утонченно-мрачным, как сама тьма, порождением которой он и был. Дитя матери-ночи, которая безраздельно царила здесь, во владениях Ада.
Стрельчатые башни тянулись вверх, в бездонную черноту, которая заменяла небо. Высокие и узкие, как во времена средневековья, окна были украшены изящными витражами с изображениями черных роз и замысловато извивающихся побегов терния. Точеная вязь древних магических символов тянулась по верхней кромке стен этой непреступной крепости. Две черных каменных пантеры охраняли вход в чертоги одного из самых могущественных обитателей Преисподней.
В одном из залов замка, перед огромной чашей, вырезанной из черного мрамора, стояли двое: старший демон и его слуга, бес. Чаша была хоть и большой, но удивительно изящной: бока её украшал рельефы с изображением невиданных существ, по кромке извивалась змея с глазами из изумрудов, а основание охватывал пояс из древних рун. Сосуд был наполнен водой, которая очень необычно выглядела: из-за черного мрамора создавалась иллюзия того, что она матово-темная и прозрачная одновременно, и поэтому казалось, что чаша – врата в какое-то иное измерение. Впрочем, в какой-то степени, так оно и было.
Демон, облокотившись о край сосуда, с интересом наблюдал за отображающимися в кристальной воде образами из мира людей. Он следил за мальчиком с сапфирно-синими глазами, который храбро противостоял судьбе.
- Он принял вызов. Хотя, признаться, я и не ожидал другого от графа Фантомхайва, - чуть усмехнувшись, произнес старший. В его голосе проскользнули нотки гордости и удовлетворения.
- Мне кажется, он слишком импульсивен, хозяин, - ответил ему бес, одновременно размышляя о том, чем же мог заинтересовать простой смертный мальчишка столь древнее и могущественное существо.
- О, ты не совсем прав, Агласис*. То, что ты сейчас видишь – лишь простая смертная оболочка, под которой скрывается душа, подобной которой я не видел ни в Аду, ни в мире живых. Да и в Раю навряд ли найдется такое сокровище… Поверь мне, я достаточно изучил его, пока нас связывал Контракт, - ответил дьявол, читая мысли подчиненного.
Агласис в ответ на это лишь склонил голову. Он думал, что все-таки никогда не поймет истинных мотивов господина. Они всегда оставались для беса загадкой.
- Однако я призвал тебя, чтобы дать серьёзное поручение. С этого момента я буду занят и не смогу постоянно наблюдать за ним, как делал прежде. Я поручаю это тебе: ты должен находиться рядом с графом и следить за каждым его шагом, но ни в коем случае не вмешиваться. В Скотленд-Ярде недавно погиб инспектор Аберлейн. Когда сойдешь на землю, займешь его место. Тебя должны назначить помощником юного графа, занимающегося новым делом о ритуальных убийствах. Ты будешь помогать ему, но пользуясь при этом исключительно человеческими возможностями. Твоя главная задача – не дать ему умереть, в случае непредвиденных обстоятельств ты должен отвратить его смерть в последний миг – не ранее. Тебе понятно задание? - уже более сурово спросил его хозяин.
- Да, мой повелитель, - покорно произнес бес, - я понял. Но, прежде чем я приступлю к его выполнению, позвольте мне иметь дерзость задать вам вопрос: почему вы разорвали Контракт? Ведь сейчас мальчишка уже был бы вашим…
- Нет. Мне принадлежала бы только его душа, без воспоминаний, без эмоций… А я хочу заполучить его полностью – и душу, и тело, и сердце. Но к этому у меня есть только один путь. Я ответил тебе. Теперь ступай: пора действовать, - властно проговорил демон.
Агласис поклонился и растворился в сумраке.
А тот, кого в мире людей звали Себастьяном, лишь задумчиво склонился над чашей и образом юного графа, отображающегося в нем. По лицу демона скользнула легкая улыбка, которая тут же исчезла, как рябь, что изредка проступает на спокойных водах озера.
- Осталось недолго, Сиэль, совсем недолго… - тихо произнес он и тоже исчез, растаяв в легкой дымке вечной ночи.

*Агласис – настоящее (хотя и немного странное, но я и так выбрала лучшее, что было) имя одного из низших демонов (бесов), которые подчиняются старшим существам.

Глава 3

«За последние восемь дней в Лондоне и его предместьях было совершено восемь жестоких убийств. Жертвы – молодые люди (пять юношей и три девушки), все приблизительно одногодки. Причина смерти – колющая ножевая рана в район сонной артерии. Смерть наступала практически мгновенно.
Отличительные черты всех убийств – у каждого найденного трупа не хватало определенной части тела, причем пропажи не повторялись. На данный момент это: четыре ноги (две – левая и правая, от ступни до колена, другие две – также левая и правая, от колена и до бедра) и руки в той же последовательности, только от пальцев до локтя и от локтя до плеча.
Так же отмечено, что отделялись вышеуказанные части тел анатомически правильно, и, скорее всего, чем-то средним между скальпелем, бритвой и разделочным ножом. Кроме того, на телах всех убитых обнаружены глубокие порезы, которые, однако, не представляли особой опасности для жизни. Предполагается, что убийца забавлялся со своими жертвами.
Совершенно точно установлено, что преступления совершаются не с целью ограбления - все личные вещи жертв оставались при них. Подозреваемых нет. На данный момент произошедшее не афишируется среди широкой публики, но, скорее всего, скрывать все это долго не удастся».

Сиэль нахмурился и отложил письмо на край стола. В его голове начинало складываться некое подобие мозаики с недостающими частями. Граф видел два сценария совершения преступления. Каждый подразумевал совершенно отличающийся от другого характер и мотивы убийств, а соответственно, и путь к раскрытию дела.
Первый: убийца с навязчивой идеей, скорее всего, мщения. Ведь чаще всего серии убийств совершаются именно из-за таких мотивов, порожденных ненавистью к одному-единственному человеку. На это четко указывал юный возраст погибших.
Но были и некоторые несовпадения: жертвами являлись как юноши, так и девушки, поэтому главная причина мести – ревность – отпадала. Да и сам характер преступлений не подходил к образу обычного маньяка – убийства совершались ежедневно и с педантичной точностью. Казалось, злоумышленник или злоумышленники осуществляли какие-то определенные намеренья, упорно двигаясь к своей цели. Человек же с нездоровой психикой не способен поставить себе конкретную задачу и в точности следовать ей.
Поэтому юный граф больше склонялся ко второму сценарию преступлений – ритуальным убийствам. Но и здесь было не все так просто: слишком много существовало магических обрядов, для которых необходимы жертвоприношения. Да и были ли сами эти убийства жертвоприношениями? Ведь судя по тому, что они не прекращались, главный ритуал еще не был совершен.
«Думается мне, это дело намного серьезнее, чем кажется. Почему-то такое ощущение, что преступник уже близок к своей цели. А она у него отнюдь не так проста, как у тех «магов», с которыми мне уже доводилось встречаться… Скорее всего, это не какое-нибудь банальное желание славы, красоты или вечной молодости. Здесь все гораздо сложнее. Но мне недостает материалов по этому делу, а гадать, опираясь на необоснованные версии – последнее, что я могу сейчас сделать. Судя по всему, у меня нет времени действовать путем проб и ошибок – нужно ухватиться за верную ниточку сразу же, иначе клубка не распутать», - размышлял Сиэль, опершись подбородком о сцепленные в замок руки.
Затем, тряхнув головой, он взял бумагу, перо и принялся писать:

«Мистер Рэндалл,

Я, граф Фантомхайв, носящий звание Цепного Пса королевы, с этого момента займусь расследованием недавних убийств. В связи с этим мне должны быть предоставлены все материалы по данному делу, которые собраны на данный момент: полная информация по личностям убитых, фотокарточки с места преступления, а так же полный отчет относительно медицинского обследования тел. Я надеюсь на ваше разумное сотрудничество, которое не будет мешать моему собственному расследованию.

Граф Сиэль Фантомхайв».

Мальчик запечатал конверт, указав на нем: «главе Скотленд-Ярда, лорду Артуру Рэндаллу». Затем, отложив письмо, он раздраженно вздохнул.
«Черт, никогда мне не нравился этот самодовольный болван Рэндалл. Будь здесь Себастьян, мне бы вообще не пришлось контактировать со Скотленд-Ярдом. Но его здесь нет, поэтому придется брать информацию у них. Хотя если бы я имел время на то, чтобы лично собрать её, а не слепо довериться полиции, никогда бы не обратился к ним. Но выбора, у меня, похоже, нет…», - подумал Сиэль.
Отвлекаясь от неприятных мыслей, он решил все же досмотреть почту и закончить с делами компании на сегодня. Граф продолжил механически просматривать разные уведомления, отчеты и сводки, но среди прочего ему в глаза бросилось одно послание. В нем некий «мистер Эндрю Уайт, управляющий лондонскими складами компании “Фантом”» настойчиво просил о встрече. К письму прилагался адрес его конторы.
«Что-то не припоминаю я никакого Эндрю Уайта… И разве есть в компании «Фантом» такая должность, как управляющий лондонскими складами? Все это кажется мне весьма подозрительным. В любом случае, обязательно нужно встретиться с ним и посмотреть, что это за человек. Думаю, встречу можно даже провести сегодня, ведь, скорее всего, скоро у меня просто не будет времени заниматься компанией. Все срочные дела нужно уладить сейчас. А этот Уайт утверждает, что его дело не терпит отлагательств», - от раздумий его оторвал ужасный грохот, который неожиданно донесся с первого этажа.
Сиэль обреченно вздохнул и, захватив письмо к Рэндаллу, спустился вниз, чтобы взглянуть на источник шума. Хотя сомнений относительно этого у мальчика не было. И точно, его догадки полностью оправдались: посреди столовой на груде битого фарфора восседала Мэйлин, а рядом с нею растянулся Финни. Картину полностью дополнял подозрительный запах гари, исходивший из кухни.
При виде господина оба тут же вскочили. Финни, мучительно покраснев, молча принялся разглядывать свои ботинки, а Мэйлин, тоже не смея поднять взгляд на графа, начала невнятно лепетать извинения. Сиэль жестом заставил её замолчать, а затем обратился к Финни, протягивая ему конверт:
- Отнесешь это письмо в Скотленд-Ярд и отдашь его лично в руки сэру Артуру Рэндаллу. Запомни, Финни: письмо должно быть доставлено, это важно, поэтому по дороге ни на что не отвлекайся. Надеюсь, ты справишься. Да, еще: передашь Барду, чтобы тот готовил экипаж. Я отправляюсь в город.
- Да, господин! Я не подведу вас! – горячо пообещал Финни и тут же скрылся.
Граф поморщился: «хоть бы он все-таки доставил послание, ведь насчет его важности я не шутил». Затем безразлично прошел мимо остолбеневшей горничной и вышел из комнаты.

 

* * *

По дороге к мистеру Уайту Сиэль погрузился в раздумья. Уж слишком много необъяснимого произошло за последнее время: подозрительные мотивы Себастьяна, убийства, которые происходят с пугающей регулярностью, а теперь еще и этот управляющий. Мальчика по совершенно неизвестным ему причинам терзало тревожное предчувствие относительно него. А так как граф всегда доверял своей интуиции, он совершенно не собирался доверять новому подчиненному.
«И все же, почему этот Уайт так настаивал на встрече? Вряд ли случилось что-то настолько ужасное, чтобы требовалось мое непосредственное вмешательство… И почему я ни разу не то, что не видел его, но и не слышал о нем от Себастьяна? Хотя, возможно, у моего дворецкого просто не было повода заговаривать об этом. Хм, как много еще информации демон скрывал от меня? Оказывается, я был до безобразия зависим от него. Странно, что это стало настолько заметно лишь сейчас…»
Неожиданно Сиэль почувствовал себя ужасно неуютно в экипаже. Воздух вдруг стал странно вязким, словно кисель, у мальчика перехватило дыхание. К тому же он ощутил какой-то животный ужас: страх дикого зверя перед западней. Усилием воли граф подавил желание тут же выскочить из кареты и посмотрел в окно: до конторы управляющего оставался один квартал.
«Что ж, я вполне могу и сам дойти до места назначения. Немного прогуляться мне не повредит», - решил мальчик, приказав Барду остановить экипаж и ждать его на этом месте.
На улице было не слишком людно, но и не пусто. Горожане спешили по своим делам, даже не поднимая головы на прохожих, что создавало ощущение вечной суеты, которая так свойственна большим городам. Жилые дома восстанавливались после пожара, так что у некоторых из них возвышались строительные леса.
Сиэль не спеша шел по улице, раздумывая над тем, что же заставило его выйти из кареты. Все те чувства нахлынули так спонтанно… Он никогда ранее такого не испытывал. Сейчас они прошли, но их место заняла какая-то подспудная тревога, как будто вот-вот что-то должно было случиться. Граф изо всех сил старался унять её или хотя бы игнорировать, но она все так же маячила где-то в уголке его сознания сигнальным флажком. Вдруг мальчик услышал у себя за спиной голос:
- Фантомхайв! Граф Фантомхайв!
Сиэль остановился и резко обернулся, но не увидел никого, кто мог бы окликнуть его. Прохожие были все так же погружены в свои собственные заботы, и никто из них не обращал на него внимания. «Наверное, мне послышалось», - подумал граф, собираясь продолжить свой путь. И тут строительные леса перед ним с оглушительным грохотом рухнули – мальчик еле успел отскочить с опасного участка.
Вокруг тут же столпились зеваки, к нему подбежал Бард, принялся что-то взволнованно спрашивать, но Сиэль лишь покачал ему головой. Он все так же стоял, продолжая смотреть на груду дерева и металла, под которой чудом не оказался погребенным.
«Не послышалось…»

* * *

Контора мистера Уайта находилась на втором этаже довольно мрачного каменного здания. Как ни странно, сама она мрачной ничуть не казалась – это было просторное помещение, выдержанное в классическом стиле. Стены, обитые матово-зеленой материей, приглушенно мерцали в солнечном свете, разливавшемся из больших окон. В комнате, вопреки довольно распространенной моде последнего времени, не было излишней мебели. Напротив, она была обставлена с истинно английской сдержанностью и лаконичностью. Здесь была пара стеллажей, с расположенными на них ровными рядами книг, одного взгляда на которые хватило бы, чтобы даже неискушенный человек отметил их ценность. На стенах висело несколько картин с изображением легких летних пейзажей. Общее впечатление довершали маленькая софа, обитая китайским шелком и журнальный столик, которые уютно пристроились в одном из углов.
Сиэль сидел в кресле напротив большого дубового письменного стола, за которым разместился его новый подчиненный. Эндрю Уайт оказался молодым человеком 26-30 лет с ярко-голубыми, как летнее небо, глазами. Он обладал какой-то необычно «светлой» внешностью: белокурые волосы до плеч, правильные, но мужественные черты лица, приветливая улыбка.
Но что-то в нем настораживало юного графа: казалось, что управляющий смутно напоминает ему кого-то. Вот только образ этого «кого-то» неуловимо ускользал из его сознания, упорно не даваясь мальчику. Поэтому он лишь хмурился на все улыбки подчиненного и изо всех сил старался сосредоточиться на разговоре, не отвлекаясь на посторонние мысли.
- Мистер Уайт, скажите, кто нанимал вас? Не припомню, чтобы я подписывал приказ относительно вашего назначения на должность управляющего, - прямо спросил Сиэль после официального приветствия и пары дежурных фраз.
Лицо Уайта продолжало сохранять все то же доброжелательное выражение, совершенно не выражая неудовольствия или смущения по поводу такого вопроса. Сиэль подумал, что этого человека не так-то легко будет сбить с толку.
- Я оговаривал все условия с мистером Михаэлисом, - при этих словах мальчик содрогнулся, - и контракт со мной подписывал также он, как ваше доверенное лицо. Надеюсь, вы не станете сомневаться в правдивости моих слов. У меня имеются все необходимые бумаги, которые я могу предоставить вам по первому требованию.
«Хм, что-то я не слишком верю в его слова, однако требовать доказательств сейчас было бы глупо. Этим я бы откровенно выразил свое недоверие к нему, а откровенность в деловых разговорах никогда не была полезной. Думаю, сейчас будет лучше просто внимательно присмотреться к этому человеку. Возможно, он даже может принести пользу: мне как раз нужно передать проблемы компании кому-нибудь, кто бы взялся за них, пока я буду занят расследованием. Так что мистер Уайт появился очень кстати, только не стоит ему слишком доверять», - подумал мальчик и сказал:
- Нет нужды, я вполне доверяю выбору мистера Михаэлиса. Предлагаю сразу перейти к делу. В своем письме вы настаивали на срочном разговоре относительно текущих проблем «Фантома». Неужели вы считаете, что все настолько плохо?
- Господин граф, уверяю вас, положение компании более чем серьезное: в огне пострадало большинство наших складов, а так же несколько фабрик. Убытки только от пожара можно оценить в несколько сотен тысяч фунтов стерлингов. Кроме того, мы потеряли многих рабочих: некоторые погибли, некоторые лишились жилья и покинули Лондон. Так что ни одно из предприятий не работает на полную мощность. «Фантом» не производит необходимого количества продукции и теряет свои с таким трудом завоеванные позиции на рынке. Мы должны восстановить нормальную работу компании, прежде чем все зайдет слишком далеко и перед фирмой встанет угроза банкротства, - говорил Уайт, серьезно глядя на графа.
«Почему-то его поведение кажется мне странным… За последнее время я успел тщательно изучить состояние «Фантома» и вовсе не думаю, что все настолько запущено. Да, некоторые склады и заводы пострадали, но общую сумму убытков он, мягко говоря, округлил. Найти новых рабочих сейчас не представляется большой проблемой: многие предприятия разорились, и уровень безработицы резко подскочил. Восстановление нормальной работы компании является лишь делом времени, причем времени небольшого. Создается такое впечатление, что он просто-напросто хочет меня напугать… И мне совершенно не нравится это его «мы», как будто он уже давно является моим доверенным лицом. Хотя, думаю, в этой ситуации стоит ему подыграть и посмотреть, к чему он ведет».
- Но что же в таком случае нам делать? - неуверенно спросил мальчик.
Сиэль постарался как можно убедительнее изобразить растерянность и беспомощно захлопал ресницами, заглядывая в глаза Уайта. Тот снисходительно ему улыбнулся и покровительственным тоном, от которого мальчика прямо-таки передернуло, произнес:
- Ну, я сказал, что положение достаточно серьёзное, но не говорил, что оно безвыходное, - граф с трудом сдержал саркастическую ухмылку, внутренне расхохотавшись такому высокомерию подчиненного.
- Но я считаю, что сейчас компания нуждается в твердом руководстве. Так что вам ничего не остается, кроме как посвятить ей все свое время в ближайшие несколько недель, - Уайт изучающее посмотрел на мальчика, явно ожидая прямого ответа.
«А вот это мне уже совсем не нравится. Если я уделю все время компании, нормально провести расследование вряд ли удастся. И почему он так настойчив?».
- Да, я постараюсь уделить «Фантому» достаточно внимания, ведь, в конце концов, это в моих интересах, - сухо произнес Сиэль, поднимаясь и показывая тем самым, что встреча окончена.
Уайт тоже встал и протянул графу руку в знак того, что их совещание прошло успешно. Граф внутренне поморщился, но руку все же пожал – не стоило портить произведенное впечатление. Управляющий казался очень довольным тем, что навязал свою волю мальчику. Видимо, он купился на спектакль, разыгранный графом, и принял Сиэля за безвольного ребенка.
«Он недооценил меня, как, впрочем, и многие другие до него. Что ж, они поплатились за свою самоуверенность. Скорее всего, он закончит не лучше. Но не стоит пока разочаровывать этого Уайта, посмотрим, что он будет делать дальше. Хотя он не слишком умен и особой опасности не представляет», - размышлял Сиэль.
- Отлично, я буду регулярно информировать вас о состоянии «Фантома». Будьте уверены, граф: мы сможем вывести компанию из этого кризиса. До скорой встречи, - Уайт ободряюще улыбнулся мальчику.
- До свидания, мистер Уайт, - граф вышел из конторы.
На улице к нему сразу же подошел Бард, явно намереваясь теперь постоянно сопровождать хозяина. Сиэль нахмурился, но ничего не сказал: волнение слуги было слишком искренним. Мальчик бы никогда не сознался в этом, но где-то в глубине души оно даже несколько тронуло его.
- Поехали, Бард, у меня еще осталась пара дел, - обратился он к слуге, садясь в экипаж.
Карета тронулась, и Сиэль вновь позволил себе погрузиться в тревожные мысли.
«Да, сегодняшний день насыщен событиями. Даже слишком. Известие о переезде Элизабет, письмо от королевы, запутанное дело об убийствах, новая головная боль в виде мистера Уайта, да еще и то странное происшествие… Почему мне так захотелось выйти из экипажа именно в том месте? И кто меня позвал? Я полностью уверен, что тот голос мне не почудился. Хотя это точно был кто-то незнакомый. Хм, неприятно это признавать, но, похоже, этому «некто» я обязан жизнью… Но почему он скрылся, не показавшись мне? Ладно, вряд ли я смогу сейчас найти всему этому разумное объяснение, так что не стоит забивать себе голову лишним. Пока что важнее всего сосредоточиться на расследовании. Даже если не брать в расчет недостаток информации по нему, я практически со стопроцентной уверенностью могу сказать, что убийства совершаются для проведения некоего ритуала. Но какого именно? Раньше этот вопрос не составил бы трудностей: демоны отлично знают черную магию. Но сейчас мне придется разбираться своими силами. Кажется, в моей библиотеке есть пара книг оккультной тематики, хотя вряд ли мне удастся вот так, с ходу, найти нужный обряд. Думаю, в этой ситуации разумнее будет обратиться к кому-нибудь, кто часто контактирует или контактировал с бессмертными созданиями. Но ни Себастьяна, ни Грелля рядом нет, так что остается только Гробовщик».

* * *

Дверь в лавку Гробовщика широко распахнулась, впуская посетителя. Сам хозяин заведения с некоторой неохотой оторвался от увлекательнейшего занятия украшения очередного покойника, чтобы взглянуть на своего гостя. Признаться, экс-шинигами был несколько растерян, узнав того, но виду не подал, а лишь выдал одну из своих фирменных насмешливо-загадочных улыбочек.
- О, сам высший демон собственной персоной наносит мне визит! Чем обязан такой чести, Себастьян? Или как вы теперь предпочитаете себя называть? - спросил Гробовщик елейным голосом, с некоторой долей сарказма.
На эту тираду демон лишь слегка улыбнулся, соблюдая свое вечное бесстрастие. Однако в глазах с дьявольскими вертикальными зрачками на миг полыхнуло адское пламя, которое, впрочем, тут же погасло, скрываясь за обычной маской безмятежности.
- Вы можете продолжать звать меня Себастьяном, я привык к этому человеческому имени, - спокойно ответил он.
Фальшивое равнодушие нисколько не обмануло бывшего бога смерти. Гробовщик поежился от завуалированной угрозы, которую демон, казалось, просто излучал. Он решил несколько изменить тон разговора, так как давно пришел к небеспочвенному заключению: с высшими демонами опасно шутить даже бессмертным.
- Присаживайтесь, - Гробовщик махнул рукой в сторону ближайшего гроба и сам сел на аналогичный предмет обстановки.
- Я слышал, вы разорвали Контракт с графом. По-моему, это несколько странно, ведь, помнится, вы так жаждали заполучить именно эту душу, - после некоторой паузы сказал он.
Себастьян, хмыкнув про себя, отметил, что каким бы безразличным его собеседник не хотел казаться, в данный момент его просто-таки распирает от любопытства. Хотя это демон мог легко понять: бессмертным жизнь на земле кажется ужасно скучной, поскольку что-нибудь по-настоящему необычное случается крайне редко. А что может быть необычайнее неожиданного отказа нечистого от законной добычи?
- Слухи не лгут, - с лукавой улыбкой произнес дьявол, - но они и не правдивы до конца. Однако я пришел по делу. Хочу предложить вам нечто вроде сделки.
На этот раз бывшему шинигами все-таки не удалось утаить свое изумление. Хотя брови, которые удивленно поползли вверх, надежно скрывала длинная челка, ошарашено приоткрытый рот полностью выдал своего владельца. Контракты между людьми и детьми Ада всегда рассматривались как нечто обыденное, но сделка между богами смерти (даже бывшими) и демонами казалась просто нонсенсом.
Гробовщик вскоре попытался взять себя в руки и вопросительно посмотрел на демона, ожидая, когда тот изложит свое предложение до конца. Себастьян, полностью удовлетворенный произведенным эффектом, окинул собеседника насмешливым взглядом и продолжил:
- Это тоже касается Сиэля. Сейчас он занимается новым делом, которое Скотленд-Ярд с превеликим удовольствием передал ему. С жертвами, я вижу, вы уже успели познакомиться, - тут он кивнул в сторону юной девушки, лежащей в белоснежном гробу. - Думаю, скоро граф поймет, что убийства совершаются для проведения некоего обряда и может обратиться за советом к ближайшему знатоку темных ритуалов, то есть к вам. Единственное, что от вас требуется - ни под каким предлогом не помогать ему.
- А с чего это я должен выполнять ваши требования? - фыркнул Гробовщик.
Экс-шинигами пристально посмотрел на Себастьяна, гадая, что же за игру тот ведет. Насколько он его знал, демон никогда бы не стал вот так просто рисковать своей добычей. Видимо, приз победителю и правда того стоит…
- Ну, насколько я помню, вы всегда жаловались на беспросветную скуку. Разве не интересно вам будет понаблюдать за тем, как Сиэль своими силами изловит очередного сектанта? По-моему, это будет весьма забавно, - ухмыльнулся бывший дворецкий дома Фантомхайв, уже не пытаясь скрыть дьявольский огонь, что плясал в его глазах.
- Вряд ли он сможет справиться в одиночку. Скорее всего, сам станет очередной жертвой. Хотя меня и это вполне устраивает. Я всегда хотел заниматься погребением тела юного графа, - мечтательно проговорил Гробовщик.
- Вы слишком недооцениваете его, считая всего лишь обычным мальчишкой. Скоро вы разубедитесь в этом, могу вам точно пообещать. Думаю, в ближайшее время этот маленький спектакль будет окончен, - демон, закинув ногу на ногу, изучающее взглянул на собеседника.
- Как знать, как знать… Может, вы и правы, а может, и нет, время покажет. В любом случае, я согласен. Это и вправду будет весьма забавно. Вот только мне одно неясно: какая вам выгода от этого? Мальчик и так был вашим, зачем было его отпускать? - с нескрываемым любопытством спросил Гробовщик.
- Мои мотивы - это мое личное дело. Запомните: не помогать графу ни советом, ни делом. Иначе игра не будет интересной. До встречи, бессмертный, - Себастьян поднялся и вышел из лавки.
Гробовщик ухмыльнулся такому человеческому поведению демона и подошел к гробу с телом девушки. Склонившись над нею, он провел рукой по нежной коже её щек и пробормотал:
- Хм… Эта игра и вправду обещает быть интересной. Только, сдается мне, она ведется отнюдь не между юным графом и этим убийцей. Демон прав: мальчишка не так прост, как кажется… Кто знает, который из этих двоих выйдет победителем.

---

Яду мне, яду...

Говорят, что жизнь похожа на зебру - белые полосы равномерно чередуються с черными, пребывая при этом в состоянии некой гармонии. Сразу после черной идет белая, и если все плохо, расстраиваться не стоит, потому, что скоро обстоятельства изменятся в лучшую сторону...
Так вот, все это туфта, скажу я вам! Потому что у меня все паршиво, и с каждым днем становится все хуже и хуже. Даже странно как-то: развее так бывает? Разве может столько всего случится за какие-то жалкие две недели? За последнее время моя невезучесть побила все рекорды: я поссорилась с лучшей подругой, сдох новый мобильник, родители развелись, отец попал в больницу, потеряла свою недельную зарплату... И это не считая мелких пакостей, которые происходят каждый день, причем пачками: бесконечные терки с учителями, постоянное плохое настроение, катастрофический недосып по причине окончания четверти в долбаной школе, грызня с матерью...
Это ж полный ппц! Я так больше не могу! Так хочеться бросить все, заорать во весь голос "оставте все меня в покое" и свалить куда-нибудь подальше от всего этого дерьма... Но свалить-то некуда, так что приходится смирится и продолжать тупо верить в наивную детскую сказочку о гребаной "зебре". Хотя, сдается мне, тут все закончится так, как в одной картинке с моего, теперь уже дохлого, телефона...

@темы: непруха